Шалун
Шон, Марлон и Кинан Айвори Уэйансы («Белые цыпочки», «Очень страшное кино„) выросли „на районе“ и потому, как говорится, не понаслышке знакомы с чаяниями низов. В каждой своей картине братья стараются позабавить простого человека, но в „Шалуне“ их комический гений еще дальше устремляется за границы политкорректного, пристойного и изысканного.
Во-первых, фильм — стопроцентный блэксплотейшн, то есть кино, снятое черными, про черных и для черных. Во-вторых, главным источником смешного тут является карлик Келвин (цифровая химера с телом настоящего карлика и головой Марлона Уэйанса), а оригинальное название „Маленький человек“ и вовсе является иезуитской шуткой: это вежливый американский эвфемизм, обозначающий лилипута — точно так же, как длинное слово „афроамериканец“ заменяет „негра“. Три года назад американский режиссер Мэтью Брайт отличился удивительно развесистой идеализацией образа этих самых „малышей“ — в его мелодраме „Маленькие пальчики“ вставший на колени Гэри Олдмен изображал кроху-интеллектуала и добряка, исподтишка уводящего Кейт Бекинсэйл у своего рослого брата. Комедия Уэйансов — это, в каком-то смысле, реванш больших людей.
Упомянутый карлик-шалун тут является воплощением всего вульгарного и противозаконного. Он вор-рецидивист и в открывающем эпизоде как раз выходит на свободу. Он не умеет считать до четырех. И для него нет ничего святого — Келвин проникает в дом молодой наивной пары (Шон Уэйанс и Керри Вашингтон) под видом младенца-подкидыша, чтобы вернуть бриллиант размером с „Розовую Пантеру“, который полчаса назад сам же и подбросил в сумку ничего не подозревающим „приемным родителям“.
Быстро заполучить камень обратно не удается, и наряженному в памперсы и чепчик уголовнику приходится провести уикенд в обществе чадолюбивых Дэррила и Ванессы, которых не смущает ни ножевой шрам на животе малютки, ни татуировка десантника на его плече, ни гнилые зубы, ни “член, как у коня». Неладное подозревает только отец Ванессы, который охотится на топочущего по ночной квартире малыша с двустволкой, но молодые списывают все на старческую паранойю, тем более что притворяшка старательно агукает и делает брови домиком.
Бебиситтинг тем временем превращается в настоящую партизанскую войну. «Папа» засовывает Келвину в задницу градусник — Келвин пытается превратить «материнские» ласки в фелляцию. «Родители» усыпляют Келвина при помощи специального плюшевого мобиля — Келвин лапает друзей семьи. Наконец, малыш трахает свою спящую «маму» — и вот тут-то братья «дают петуха». Дело, конечно, не в табу — оздоровительные шутки на тему гениталий, собачьей мочи и материнского молока можно только приветствовать. Но экранизировать фрейдистские анекдоты — это уже переоценка зрительского IQ.