Призрак Красной реки
В 1817 году преуспевающий землевладелец Джон Белл (Дональд Сазерленд), слегка пожадничав, влип в историю: выиграв очередную тяжбу, в нагрузку он получил семейное проклятье местной ведьмы, тетки с лицом Нонны Мордюковой. Проклятье всей тяжестью обрушивается на его дочурку Бетси (Рэйчел Хёрд-Вуд).
Сначала девушке снятся дурные сны, потом среди ночи одеяло уползает под кровать, а в конце концов нечистая, схватив Бетси за грудки, начинает елозить ее телом по полу, подкидывать в воздух и раздавать невидимые пощечины. Далее по сюжету фигурируют и простыни с кровью девственницы, и черный саблезубый волчара, и малютка с лицом смерти, — все то, что Лавкрафт охотно записал бы в архетипы ужаса. Однако же ни капельки не страшно.
Дело в том, что если даже "Экзорциста" сейчас пересматриваешь с извиняющей улыбкой, то что же делать с этой довольно мутной легендой американского Юга? Во-первых, следовало бы ее рассказать в традициях американской готики. Вместо этого режиссер Кортни Соломон (автор фэнтези для геймеров "Подземелье драконов") затягивает протяжное "Уууу" у вас прямо под ухом. Во-вторых, обычный конфликт рационального и сверхъестественного он решает с постыдной прямотой. Фрейдизм нахраписто берет верх над мистикой. А с тех пор как первое казалось штукой более удивительной, чем второе, прошло лет сто. И все же половину собак нужно вешать на заслуженного актера Дональда Сазерленда: если Кортни Соломон в ответе за все глупое в фильме, то Сазерленд, долженствовавший поддать как можно больше жути, — за все смешное. Не наигравшись в отца семейства с бакенбардами и седой шевелюрой в недавних "Гордости и предубеждении", он будто шаржирует своего героя, сводя на нет все споры о примате рационального. А какие тут могут быть споры, если Сазерленд, наблюдая, как нечистый колошматит его дочурку, поглядывает на своих собеседников с ехидной улыбкой и выражением лица: "Ну, а я вам что говорил?"