Хроники обыкновенного безумия
И вправду, панорама безумия. Нет, не какого-то буйного помешательства, а той несильной, немного утомительной для окружающих придури, которая настигает практически каждого где-то после тридцати, когда начинаешь плевать на многие условности.
Вот пьяный водитель электрокара Петер Ханек, впотьмах перепутав комнаты, пробирается в спальню тети любовника своей бывшей жены и отстригает ей клок волос. Все бы обошлось, но Ханека видели тетины дети. Вот меланхоличный диктор-пенсионер, озвучивший своим вкрадчивым баритоном все официальные визиты товарища Гусака, звонит по случайному номеру и ошалело врачует душевные раны скульпторши-авангардистки, принимающей его за своего бойфренда. Все бы обошлось, но собеседница заставляет мужчину признаваться ей в любви — а он, как порядочный человек, привык отвечать за свои слова. Вот старушка аристократической осанки, разглядевшая у мужа якобы симптомы болезни Альцгеймера, беспричинно гавкает (да-да, гавкает!) на него, надеясь спровоцировать старика хоть на какой-нибудь эмоциональный отклик. И все бы ничего, но он ненавидит эти визгливые "бау" и удирает от жены позировать той самой скульпторше. Соседи заходят в гости на огонек со своей простыней — ради секса при постороннем. Завскладом изменяет своей жене с пластмассовым манекеном. Одеяло нападает на человека. Мир движется к гармонии.
Через эти неприступные горы эксцентрики сюжет фильма семенит с несгибаемым упорством грузового электрокара — невозмутимостью интонации "Хроники" напоминают эпикриз. В путешествии к границам психической стабильности режиссера Зеленку явно подпитывает вера в то, что Земля — это, в конечном счете, довольно гостеприимное место, и, что бы ни случилось, "хоть как-нибудь, да будет — ни разу ведь не бывало, чтоб никак не было". Драматичные мысли о мучительной и фатальной неустроенности обывателя в этом мире превращаются в "Хрониках" в свидетельство безграничной устойчивости человеческой психики.
Очевидно, этот ироничный оптимизм происходит еще из советско-чехословацкого кино, склонного даже историю пионера-героя превратить в комедию абсурда ("Поезда под пристальным наблюдением" Иржи Менцеля). Правда, у Зеленки абсурд имеет несколько театральный, старомодный привкус (фильм, кстати, возник из одноименной пьесы-ситкома). Согласитесь, что вожделеющий куклу персонаж — это уже эксцентрика на грани банальности. А в остальном — да, очень жизненно. "Не то чтоб разумом моим я дорожил, не то чтоб с ним расстаться был не радый — нет, радый! Очень радый!"