Нокдаун

13 июня 1935 года в Нью-Йорке прошел один из самых неожиданных боев в истории бокса. Джим Брэддок выступил против Макса Баера. Баер был моложе почти на 10 лет, выше на несколько дюймов и просто был фаворитом. Ставки 10 к 1. Однако забрал титул чемпиона среди тяжеловесов Брэддок. Прихватив в эту историю триумфа духа безумного счетовода Рассела Кроу из "Игр разума", Рон Ховард подтверждает то, что Скорсезе прояснил еще в "Бешеном быке": тождество понятий "бокс" и "ретро". Знающий толк в фактурности, Ховард возвращает время, когда бокс недалеко ушел от кулачного боя джентльменов, кровь останавливали не с таким рвением и главные бои проходили отнюдь не в Лас-Вегасе. Тогда спортивные бонзы курили сигары не хуже Черчилля, представители таблоидов прямо у ринга строчили на своих ундервудах, а электричество было тусклым, и меловая пыль, зависшая над канатами, была видна только в отсветах магниевых вспышек.

Ховард режиссирует не фильм, а тот самый финальный бой, и, нисколько не стесняясь надрывного катарсиса, готовит зрителя к нему. Готовит нудноватой семейной мелодрамой с вечно хлюпающей женой-клушей Зеллвегер и тремя ребятишками. Тут все, что касается фактуры, опять на месте. Обычно книжную нищету Ховард легко перетаскивает на экран, делая фильм о Великой депрессии невероятно темным, подслеповатым. За эту легкость можно простить даже мелодраматизм истории возвращения в большой спорт. Но что делать с той логикой, что побеждает тот, кому есть за что бороться, неясно. Снимал бы Ховард иначе, если бы ему пришлось бороться за бутылку молока у двери? Вряд ли. Из всех бешеных быков, рокки и малышек на миллион Ховард все равно слепил бы историю о "золушке". Пусть и с пудовыми кулачищами.