Границы иллюзии
Проще всего предположить, что Роберт Земекис — мультяшка. Это многое объясняет: и его страсть к рисованным персонажам, и его тягу к спецэффектам, и, наконец, то, что даже в его серьезных фильмах вроде «Форреста Гампа» все время маячат какие-то мультперсонажи, притворяющиеся то Джоном Ленноном, то президентом США. Его новый проект «Беовульф», в котором заняты Рэй Уинстон, Энтони Хопкинс, Анджелина Джоли и Джон Малкович, создан по технологии motion capture— нечто среднее между мультфильмом и традиционным кино.
Земекис — и сам нечто среднее между персонажем мультфильма и реальным человеком. Полулитовец-полусерб, он вспоминал, что в детстве его семья не ходила в театр, не слушала музыку, и единственным развлечением будущего режиссера был телевизор. А в нем, очевидно, показывали одни мультфильмы. Тогда Земескис думал, что его профессия будет иметь отношение к технике, например он станет оператором. Но потом выяснилось, что единственный человек на съемочной площадке, кому позволено делать все что угодно, — это режиссер.
«Делать все что угодно» — это основной принцип Земекиса. «Нет ничего невозможного, в крайнем случае, это будет стоить миллиарды долларов», — говорит он. Поэтому он так любит спецэффекты, пытаясь стереть грань между актером и персонажем, между реальностью и воображаемым миром. Неудивительно, что известность Земекис получил после выхода анимационно-художественного фильма «Кто подставил кролика Роджера?» (1988) — одного из самых захватывающих фильмов всех времен и народов. Анимационные персонажи сосуществуют в одном пространстве с настоящими людьми, убивают и любят друг друга, и никто этому не удивляется. Сам Земекис считает, что взяться за такой проект было чистым безумием: в 1988 году бюджет в 70 миллионов долларов казался запредельным. Уже после того, как фильм был отснят с живыми актерами, аниматоры два года работали над «мультяшной» частью. Все ошибки актеров приходилось исправлять мультипликаторам: например, Боб Хоскинс, играющий детектива-алкоголика, в одном из эпизодов смотрел не туда, где должен был находиться его нарисованный партнер кролик Роджер. Аниматорам пришлось растянуть животное, чтобы оно могло встретиться взглядом с Хоскинсом.
Специалисты критиковали фильм за слишком дотошную прорисовку, лишние движения, совершенно не обязательные в мультфильмах. Но Земекис снимает не мультфильмы. Он делает кино, причем, как сам говорит, кино для взрослых. Его мультфильм «Полярный экспресс», еще один революционный прорыв в технологии motion capture, оказался провальным — и взрослые, и дети говорили, что персонажи выглядят очень странно.Тогда эта технология еще не была толком освоена, и персонажи получались недоживыми, вроде зомби. Идея motion capture, по-русски неуклюже называющаяся «технологией захвата движения», в том, что актеры, облепленные датчиками, играют свои роли на фоне синего экрана. Все действие снимается большим количеством камер. Потом компьютер анализирует изменение положения датчиков, а аниматоры стирают актеров и рисуют вместо них персонажей. Чем дальше, тем технология становится сложнее: уже в «Полярном экспрессе» на лица актеров прикреплялось до 180 датчиков, чтобы регистрировать их мимику, а сейчас существуют датчики,фиксирующие даже движение глаз. Режиссер начал работу над «Полярным экспрессом» с того, что предложил Хэнксу сыграть все роли в фильме. В этом еще один плюс такой технологии: любой актер способен сыграть кого угодно и сколько угодно ролей в одном проекте.Хэнкс,рассуждая о motion capture, любит приводить пример про Чингисхана: допустим, говорит он, что лучше всего воплотить на экране образ Чингисхана смогла бы Мэрил Стрип. Так вот, теперь у нее есть такая возможность. «Актер больше не ограничен своим ростом, весом, полом или расой», — говорил Хэнкс еще до выхода «Полярного экспресса». Сниматься в таком проекте — все равно что играть в современном театре: ни декораций, ни костюмов, ни зрителей. И невозможно представить себе, как будет выглядеть готовый продукт.
В «Беовульфе» Земекис пошел еще дальше. Главное достоинство новой версии знаменитого эпоса — в технологии Real D. Специалисты обещают, что лет через десять все развлекательные фильмы будут трехмерными. Все эти специальные очки (нет, уже не те красно-зеленые, которые раздавали на ВДНХ 30 лет назад), проекторы и экраны скоро оставят «пиратов» без работы. Потому что при отсутствии такой техники фильм нельзя будет даже увидеть, не то что переснять.
И в этом же главная проблема восприятия «Беовульфа». Многие уже видели трейлеры или эпизоды фильма в интернете и были разочарованы — обычная компьютерная игрушка. Но дело в том, что «Беовульф» не предназначен для обычного просмотра. Все-таки 2D отличается от 3D даже больше, чем грудь размера 2D отличается от груди размера 3D. Гораздо, гораздо больше.
Когда более чем сто лет назад с экрана на зрителей поехал поезд, прибывавший на вокзал в Ла-Сьота, многие вскакивали с мест и кричали. Сегодня при виде выдвигающейся с экрана Анджелины Джоли никто не кричит, но впечатление она производит не меньшее. Сто лет назад, обсуждая кино, все ахали: надо же, все как в жизни, и лишь потом стали ценить в этом искусстве все то, что не похоже на жизнь. Возможно, когда технологии продвинутся еще чуть дальше, зрители фильмов 3D перестанут восхищаться тем, что на экране «все как в жизни», и начнут замечать что-то другое.
Классический эпос «Беовульф» для кино переписали Нил Гейман, автор «Американских богов» — одной из лучших фантастических книг последнего десятилетия, и Роджер Эйвори, известный, прежде всего, по сценарию «Криминального чтива». Сценарий, правда, пришлось доработать: в частности, битву с драконом сценаристы по просьбе Земекиса полностью переписали. Изначально герой с драконом «просто разговаривали», но аниматорам все равно, какого персонажа обрабатывать — мужика, стоящего неподвижно, или дракона, крушащего все направо и налево, — стоит эта работа одинаково.
Для Земекиса этот фильм стал закономерным шагом по нарисованной дорожке в его нарисованный рай. Когда-то в его вселенной мультики шли рука об руку с «настоящими людьми», потом «настоящие люди» выглядели совсем как в мультиках. «Я просто снимаю фильмы, которые сам бы хотел посмотреть», — говорит Земекис. Скоро он скажет что-нибудь вроде «я просто снимаю фильмы, внутри которых мне было бы интересно оказаться».
«Кролик Роджер» приучил зрителей к мысли, что любое существо рядом с тобой может оказаться мультяшкой. «Беовульф» их окончательно убедит в этом: посмотрите на губы Анджелины Джоли, взгляните в глаза сэру Энтони Хопкинсу. Вы что же, думаете, это все настоящее?
Земекис объясняет: «Само искусство кино — это иллюзия. Даже самая обычная техника — монтаж, крупный план — это все иллюзия. Магия. В реальной жизни ничего этого не существует. Ну а раз все иллюзия, я просто чуть-чуть расширяю ее границы».