«В Азии он до сих пор бог». Интервью с Сергеем Бодровым
Существует теория, что каждый 200-й мужчина на Земле и примерно каждый 12-й мужчина в Азии является потомком Чингисхана. В вышедшем в 2003 году исследовании говорится, что это следует объяснять естественным отбором — потомки Чингисхана были жизнеспособнее. Спустя 801 год после провозглашения воина Темучина Потрясателем Вселенной Сергей Бодров снял грандиозный фильм о мальчике, который создал империю, простиравшуюся от Тихого океана до Дуная.
Сергей Владимирович, в мире практически одновременно снималось сразу четыре фильма про Темучина Чингисхана: ваш, монголо-японский «Чингисхан» с очень большим бюджетом, вышедший в российский прокат неделей раньше вашего, чисто монгольский малобюджетный «Чингисхан» и якутская экранизация романа писателя Николая Лугинова «По велению Чингисхана», где режиссером выступает министр культуры республики. Можете вы объяснить этот ажиотаж?
Видимо, случайное совпадение. Ведь все эти проекты задумывались не вчера. Хотя, я думаю, есть общий интерес к Востоку. Сначала мы, конечно, беспокоились о японской картине — сорок миллионов бюджет, большие деньги потрачены… А в итоге в России наш фильм выходит тиражом 400 копий, их — всего двумя. Картина, наверное, не удалась.
А это не ваши происки — две копии?
Вот это интересный вопрос. Нет, не наши. Я уже достаточно часто рассказывал в интервью, что перед фильмом я и Даши Намдаков, главный художник фильма, ходили к главному шаману Монголии — за позволением на картину. Это была идея Даши, он знает все обычаи бурят. И шаман нам сказал, что очень многие хотели бы снимать кино о Чингисхане, но мы первые к нему пришли за позволением. И знаете, у нас была очень тяжелая картина, очень. Мы два года снимали, с остановками, были проблемы с финансированием, иногда вообще казалось, что этот проект до финала не дойдет.Но в итоге все-таки получилось — вот сейчас уже печатают копии. А у японцев не получилось. Не знаю, почему. Может, они просто к шаману не ходили?
Другое дело, что с картинами про Чингисхана вообще какая-то мистика. Я абсолютно не понимаю, почему до сих пор про него не сняли серьезный фильм. Снимают про Александра Македонского, про Трою, но за пределы Древней Греции практически не выходят. А ведь персонаж весьма любопытный. В Азии он — бог! Культурный герой, причем едва ли не у всех народов. Американцы как-то пытались, сняли два фильма, в 50-х и 60-х годах, один был с Омаром Шарифом в главной роли, еще одна картина была, я ее минут десять посмотрел и выключил — сейчас это видеть практически невозможно.
Монголы тоже делают кино о Чингисхане, но им очень трудно снимать о нем — он у них до сих пор бог. Абсолютно живой бог, сегодняшний, современный, с канонизированной биографией, где ничего изменить нельзя. Я это раньше не очень хорошо понимал, но потом понял — когда они крайне болезненно отнеслись к нашему сценарию. Мы там немного поправили его биографию, опираясь на работы Льва Гумилева,— предположили, что он несколько лет был в плену, и в нашем фильме получается, что и второй ребенок — тоже не его. С первым-то, в принципе, сомнений никаких, он ведь родился после того, как жена Темучина попала в плен к врагам, это монголы скрепя сердце приняли — а тут и второй? Случился просто национальный крик — как так? Восемьсот лет назад все случилось, а эмоции — как будто мы их отца оклеветали.
Поэтому вы снимали фильм не в Монголии, а в китайской провинции Внутренняя Монголия, китайском же Синьцзяне и Казахстане?
Да нет, дело не в том.Мы могли бы и в Монголии снимать, но, во-первых, действительно создалась какая-то нездоровая обстановка — страна накануне выборов, вопрос болезненный.А второе, и главное, — в Монголии просто нет никакой инфраструктуры. Там все пришлось бы завозить, до последней мелочи. Надо было очень много денег, которых у нас не было. У японцев были, они снимали в Монголии. Но по большому счету и мы, и они снимали на землях монгольской империи, так что разница небольшая.
Понятно, когда к образу Чингисхана обращаются азиатские режиссеры. Чем объяснить ваш интерес, причем не к периоду великих походов полководца, завоеванию половины мира, а именно ко временам его детства и юности?
Для меня это просто интересная история. Я вообще люблю хорошие истории — и рассказывать, и слушать. Интересно же, как люди становятся чингисханами. Как этот мальчик — сирота, раб — стал властителем империи от Тихого океана до Дуная. Ну и не забывайте о последствиях, которые имело его появление. Историю России Чингисхан изменил никак не меньше, чем историю Азии.
Да, в наших учебниках он однозначно трактуется как враг, разрушитель, мне часто на просмотрах говорят: «Зачем вы это снимали, что нам монголы хорошего сделали?» Я говорю: «Хорошего, плохого — но ведь сделали много?» Триста лет вместе жили — это не выбросишь. Не было бы Чингисхана — не было бы у нас и Тимирязева, Салтыкова, Чаадаева и массы других — это ведь все татарские фамилии. «Поскреби русского — найдешь татарина».
Раз уж зашла речь о реакции на фильм и идеологическом неприятии. Исторические фильмы у нас снимаются нечасто. В этом году их всего два: ваш и «1612» Владимира Хотиненко. Некоторые видят и в том, и в другом поиск национальной идеи. Вы что-нибудь искали?
Вы знаете, у меня часто спрашивают: «Кто вам заказывал эту картину?» Я объясняю, что у меня была давняя идея фильма про мальчика, который стал Чингисханом. Потом, когда я однажды рассказал ее Сергею Сельянову, разумный и практичный Сельянов ответил: «Да? А почему только про мальчика? Давай продолжим чуть дальше, про молодые годы — битвы, любовь и т. п.» Никто, конечно, нам ничего не заказывал. Мы независимые люди, мы делаем то, что хотим. Но, кстати, нет ничего плохого в заказе, все, по-моему, знают, что идея «1612» возникла в администрации Президента, сценарий, кстати, делал тот же Ариф Алиев, что писал «Монгола».Но если у государства есть деньги — что мешает ему выступить в роли продюсера? Что в этом плохого?
Безусловно, идея в моем фильме есть. Я, например, хочу сказать: не забывайте свои корни, Россия все-таки, на мой взгляд, азиатская страна, у нас большая часть страны за Уралом, у нас там вся нефть — за счет которой мы во многом и живем. Но почему-то именно в сторону Азии мы упорно не хотим смотреть.
Ну вас-то в этом точно не обвинишь, два ваших последних фильма — очень «азиатские». Вот эта связка — «Кочевник» и «Монгол» — она получилась случайно или была намеренной?
Нет, это абсолютно случайная вещь. Просто я человек близкий к Казахстану, я там долго жил и работал, я там снимал свои первые картины как режиссер. Я вообще эту страну и тех людей очень хорошо знаю и люблю, и меня там знают. Так случилось, что казахам захотелось снять о себе большую картину — ну вот стало им обидно, что о казахах никто ничего толком не знал, о казаках знает весь мир, а казахи не очень известны. Решили сделать блокбастер на основе казахской истории.Кто делает блокбастеры? Американцы делают. Значит, позвали американскую команду. Приехала команда, и тут был как раз тот случай, когда менталитеты не сходятся. Они просто ничего не поняли в том, что их попросили создать, потратили все эти 25 млн долларов. Ну и после этого расстались — давать еще 25 млн, которые та команда просила, казахи посчитали неразумным. Начали искать, кто этот проект закончит. Обращались не ко мне первому, обращались к западным режиссерам, но никого не нашли. Все-таки это очень сложно, не ты начинал картину, а отвечать тебе. Мне тоже мои друзья-казахи говорили: «Не берись, не ты начинал, зачем тебе это?» Но здесь дружеские отношения оказались задействованы, и — что скрывать — мне пообещали финансовую помощь для моего «Монгола». Я закончил съемки «Кочевника», потом закончил монтаж и выпустил картину. А потом уже сделал «Монгола», причем 20 процентов бюджета картины взял на себя Казахстан.И я, кстати, не сомневаюсь в успехе «Монгола» в Казахстане.
А в России? «Кочевника» очень плохо откатали у нас, не боитесь, что то же самое будет с «Монголом»?
Да, у «Кочевника» было неважно с прокатом, на него, похоже, возлагали надежд больше, чем стоило. Ни одна азиатская картина в России не прокатывается так же успешно, как они катаются во всем мире. Взять того же «Героя» Чжана Имоу: во всем мире огромные сборы, а в России — мизер. Что же до перспектив «Монгола», то мне все-таки кажется, что это очень разные фильмы. История у нас мощнее. И кастинг очень хорош, актеры сильнее. А в «Кочевнике» актеры, на мой взгляд, — это главная ошибка той команды, что начинала картину. А я уже с этим ничего не мог сделать. Надо было казахов снимать, они бы не в пример лучше сыграли.
И в отношении актерских работ «Монгол» — я сейчас стараюсь смотреть непредвзято — все-таки интереснее на порядок. У нас был большой кастинг по всему миру, я искал человека на главную роль и в Бурятии, и в Якутии, и в Калмыкии, в Татарстане смотрели. Просто нужен был актер очень высокого класса, который сочетал бы в себе очень многое. И я очень доволен, что нашел именно Таданобу Асано — он именно тот, кто нужен. У нас там полный интернационал, вы знаете, три главные мужские роли играют японец, китаец и алтаец. Ну, посмотрим, что будет. У нас большая картина, дорого стоит, в мировом прокате может отбиться, в мире к «Монголу» большой интерес. Еще на этапе съемок картину купили 25 стран. Мы потом перестали продавать, потому как поняли, что бюджет растет, а мы продаем дешевле, чем стоило бы. И всем сказали, что к этому вопросу вернемся после готовности фильма. Американские прокатчики собираются пускать «Монгола» очень большим тиражом — сначала 500, а потом до 1200 копий.
Я, конечно, очень рассчитываю на международный прокат, это было понятно еще до начала картины, когда появились и американцы, и немцы: 20 процентов бюджета — германские. Но мне бы хотелось, чтобы его посмотрели в первую очередь в России.
На афишах написано: «Монгол. Фильм первый». Вы сейчас можете что-нибудь рассказать про фильм второй?
Я очень не люблю анонсировать несделанные проекты. Ну, понятно, наверное, что во втором фильме мы покажем вторую половину жизни Чингисхана, то самое «потрясание Вселенной». Единственное, о чем могу сейчас сказать, — Чингисхана сыграет Такеши Китано. И все, больше никаких подробностей!