Что по-настоящему аморально — так это показывать приемлемое насилие
«Убийцу внутри меня» ругали и в Сандэнсе, и в Берлине. Вас обвиняли в безответственности, нигилизме и женоненавистничестве. Признаете себя виновным?
Нет! В Сандэнсе одна дама встала и заявила: «Это отвратительно!» Я, кажется, понял ее логику — раз насилие ужасно, то и фильм про насилие аморален. Так вот, я с этим не согласен. Что по-настоящему аморально — так это показывать приемлемое насилие, такое, которое не шокирует, от которого зритель даже может получать удовольствие, такое прикольное, легкое насилие. А насчет ненависти к женщинам… Я просто cнял то, что было в книжке.
Да, я сам с трудом смог досмотреть сцену избиения Альбы…
В книге это тоже описано очень жестко, и я решил, что в фильме должно быть так же. Там самое ужасное — это способ, которым герой решает убить любовницу, забить ее до смерти. Это очень медленная смерть. Когда мы монтировали сцену, я старался, чтобы у зрителя было время увидеть противоречия всей ситуации — между тем, что эти оба чувствуют друг к другу, и тем, что в этот момент между ними происходит. Но я не ожидал такой мощной реакции!
Вы считаете себя режиссером с моралью?
Я не люблю фильмы, которые сняты для того, чтобы поучать. Тут есть риск свалиться во всякую претенциозную чушь. Я думаю, нужно снимать фильмы, но не нужно потом их обсуждать. Только так можно остаться честным.
Вас что-нибудь сдерживало, когда вы снимали садомазо-сцены?
Ну, у меня было много соображений на этот счет. Томпсон написал книгу в 1952 году, и у него довольно неожиданный подход к сексу и насилию. Он не использует классическую оппозицию нуара — соседская девчонка vs шлюха. У него соседская девчонка Эми сексуально активна, а шлюха Джойс по уши влюблена в главного героя. Она даже хочет выйти за него. Но если вы спрашиваете, были ли у нас ограничения в том, что можно показывать в сценах секса, то я отвечу: да. У Джессики (Альбы) и у Кейт (Хадсон) были свои требования. Но больше всех стеснялся Кейси (Аффлек).
Фильм рассказывает историю с точки зрения очень ненадежного свидетеля…
Когда вы читаете книгу, вы начинаете понимать, что Томпсон никогда не показывает вам вещи такими, каковы они на самом деле. Историю рассказывает Лу. В фильме многое происходит за кадром, и многие обстоятельства выясняются только к финалу. В общем, можно заметить, что этот парень воспринимает все не совсем адекватно.
Насколько вообще это лав-стори, пусть и извращенная?
Ну, любовь там определенно есть. Конечно, Лу все отрицает — особенно свои чувства к Эми. Мы кое-что, совсем немного, изменили в фильме, сделали отношения Лу с его женщинами чуть более непристойными. Помните сцену, где мы убеждаемся в том, что, несмотря ни на что, Джойс любит Лу?
Да, отличная сцена, как из готического хоррора.
Точно! Мне именно это в ней и нравится. Потому что это никакой не психологический реализм. Лу рассказывает нам историю, и все прочие — просто персонажи. Они там присутствуют ровно в той степени, в которой связаны с ним. Эми и Джойс важны ему потому, что они любят его безусловно, несмотря ни на что, — и он неизбежно их убивает.
Уолли Хаммонд, Time Out London