Спилбергу здесь не место. Интервью с Александром Роднянским

Покупая «Кинотавр», вы сказали, что собираетесь «превратить пляжную тусовку в профессиональный тренинг». Вам это удалось?

Нет. (Смеется.) И слава Богу! Мы не склонны ни к резким шагам, ни к резким изменениям. В прошлом году приехали 2,5 тысячи человек, и наша задача — дать им возможность чувствовать себя комфортно. И на пляже, и за столом дискуссий.

Я как раз хотела спросить: чем вам не угодила пляжная тусовка?

Настоящий полноценный фестиваль — тем более в Сочи, на берегу моря, — должен сочетать в себе и пляжную тусовку, и обсуждения фильмов, то есть и светскую жизнь, и профессиональное общение. В этой разнообразной атмосфере и варятся все участники. Просто в отсутствие киноиндустрии пляжная тусовка была доминирующей. Долгое время «Кинотавр» помогал выжить российскому кино. По сути, это было единственное место, где можно было посмотреть наши фильмы. Создатели и критики собирались, смотрели кино и отводили душу.
Сегодня времена принципиально изменились, русское кино перестало быть просто модным трендом. Теперь это неотъемлемая часть нашей жизни, и я воспринимаю фестиваль в более широком, индустриальном контексте. «Кинотавр» — не пиар людей или компаний, а инструмент в руках профессионального сообщества. Телевидение доказало, что зритель готов смотреть отечественную продукцию. Западные проекты, при всем уважении к их качеству, сейчас практически убраны из прайм-тайма — и это произошло само собой. Понятно, что кино — не ТВ, и пошатнуть позиции Голливуда трудно. Но если работать в этом направлении, то можно. И ключевая функция нашего фестиваля — организация такой работы. Дискуссии на берегу моря позволяют не только бесплатно тренировать мозги, но и прорываться к зрителю не вслепую, а на основании опыта своих коллег.

Вы по-прежнему ориентируетесь на премьерные фильмы в конкурсном показе?

Естественно. Особенно теперь, когда снимается более 200 картин в год. В этот раз в конкурс отобрано 14 фильмов из 104 просмотренных. Все — премьеры. Раньше это прозвучало бы как сказка. И режиссеры с продюсерами охотно отдают нам фильмы, ради «Кинотавра» они даже готовы отложить их прокат. Так было в этом году с «Грузом 200» Алексея Балабанова, «Простыми вещами» Алексея Попогребского и «Кремнем» дебютанта Алексея Мизгирева. Знаете, почему это происходит? Потому что мы работаем на репутацию картин, помогаем им строить карьеру. Раньше этого не получалось. Победитель фестиваля мог с легкостью затеряться, раствориться в кинопространстве. Теперь — нет. «Кинотавр», как мы и планировали, постепенно превращается в мощный инструмент агрессивно развивающейся отрасли.

В прошлый раз на фестивале проходил эксперимент — питчинг, то есть продажа сценарных заявок действующим продюсерам…

Да, такое ненашенское слово, от глагола «to pitch» — подавать. Мы активно пропагандируем эту идею. В этом году питчинг будет со своим жюри, в которое входит и ваш покорный слуга. И любой сценарист, режиссер, продюсер может презентовать свой проект.

А какие-то реальные результаты прошлого питчинга есть?

Наверное. Честно говоря, я пока не знаю. Наша задача — дать возможность людям заинтересовать друг друга своим творчеством. А результаты мы узнаем на «Кинотавре». Фестиваль вообще должен быть площадкой по поиску идей. Отсутствие хороших идей — беда нашего времени. Раньше успешно шли на телевидении адаптации западных проектов, хорошо зарекомендовавших себя на протяжении десятка лет в Америке. Сегодня, когда все более или менее удачные проекты такого рода исчерпаны, началась борьба за идеи. А найти деньги на проект сегодня не проблема.

А раньше было много идей, но не было денег?

Думаю, что идей всегда было мало.

В этом смысле вы расцениваете фестиваль как инструмент для сближения художников и менеджеров или как площадку для высокого искусства?

Одно не исключает другого. Но я знаю наверняка: фестивали вообще придуманы для фильмов, которые нуждаются в объяснении. Не устраивать же конкурс для блокбастеров. Их задача — иметь успех у многомиллионной аудитории, им совсем не обязательно выигрывать фестивали. Никто не спорит о величии Спилберга, но трудно представить себе «Индиану Джонса» или «Инопланетянина» в Каннах. Это никак не ущемляет достоинства любимого киносказочника человечества, но всему свое место и время. Массовое кино будет представлено в других фестивальных программах, но никак не в конкурсе. Кстати, у блокбастеров есть свои награды, та же «Ника».

Не могу не спросить вас именно как телевизионщика: какие итоги завершающегося телесезона вы считаете наиболее важными и интересными?

Не произошло никаких неожиданностей. По-прежнему возрастает конкурентоспособность каналов. И в этих тяжелых для нас условиях каналу СТС удалось отстоять свои позиции.

Почему тяжелых?

Удерживать высокую планку всегда тяжело. А мы закончили прошлый сезон в зоне высоких результатов. Казалось бы, после ошеломляющего успеха «Не родись красивой» трудно было чем-то удивить. Но в этом сезоне мы по праву можем гордиться сериалом «Кадетство». Если говорить о телеуспехах вообще, то бесспорная удача — все «звездные» проекты Первого канала. Прорывом можно назвать документальное кино на телевидении, особенно такой жанр, как реконструкция, сочетающий документалистику с художественным кино.

В условиях жесткой конкуренции возрастает и цена ошибки. Говорят, вы стали снимать гораздо больше пилотов?

Это правда. Если раньше мы экспериментировали в рамках сорока серий, то теперь — пяти и даже одной. Мы будем тратить деньги более продуманно и аккуратно. И надо сказать, возросшее количество проектов дает больше возможностей творческим людям доказать свою состоятельность.

А какие неудачи вы бы назвали?

В первую очередь «Петя Великолепный», как ни странно. Вот он и не удержался в эфире.

Вы где-то сказали, что вам абсолютно безразлично — делать один телевизионный канал, два или двадцать два…

Разница абсолютно техническая, вопрос лишь в том, до какой степени это востребовано нашим зрителем. У нас есть внутреннее понимание, как общаться с аудиторией. Главное — отдавать себе отчет, для кого делается канал. Даже традиционные лидеры — Первый и «Россия» — имеют свое целевое зрительское ядро. А НТВ, например, конкретно рассчитано на любителя всего настоящего и мужского, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Глупо требовать от пенсионерки, например, чтобы ей нравился этот канал. И так далее.

Но вы считаете эти каналы своими конкурентами?

Какая может быть конкуренция у развлекательного канала без новостей и политики с каналами, которые на них построены? Да и телевидение — это не соревнование в беге на длинные или короткие дистанции. Это разные миры. У нас совершенно разные зрители.

А Интернет?

Интернет — не средство массовой информации, скорее среда обитания (смеется).

Как-то ваш канал назвали «по-хорошему гламурным»…

Я не считаю наш канал гламурным. Вернее, он может быть гламурным ровно настолько, насколько гламурна вся наша современная жизнь.

В новом сезоне зрителей ожидают какие-то потрясения?

Мы хотим в рамках существующей концепции все кардинально поменять (смеется), что должно понравиться нашим зрителям. Их ждет несколько сильных, на мой взгляд, премьер, одна из которых — «Папины дочки», где главную роль отца играет Андрей Леонов.

А есть что-то, что вам сильно не нравится, но, поскольку аудитория СТС это любит, вы наступаете на горло собственной песне и ставите это в эфир?

Я стараюсь бороться со своими чувствами. Конечно, есть что-то, что не является предметом, скажем, моих личных или менеджерских интересов. Но ничего стыдного или пошлого в нашем эфире нет. Мы стараемся говорить с аудиторией уважительно, ищем респектабельные жанры. Возьмите такие не похожие друг на друга программы, как «Жизнь прекрасна» и «Хорошие шутки», со зрителями в студии. Это пространство живого общения, где нет заранее написанных и выученныхтекстов, нет пафоса и желания заставить аудиторию плясать под свою дудку. Наш канал — это некий виртуальный мир, в котором человек чувствует себя комфортно.

Мир сказочных иллюзий, не имеющий ничего общего с реальностью?

Скорее экранизация сказки, которая опирается на реальные исторические, современные, жизненные контексты. В то время как «Домашний» — это технологический канал, на котором мы советуем, как жить. Но и СТС, и «Домашний» — это романтический и реалистический форматы одного и того же содержания…