Жертва Авраама. Интервью с Джимом Джармушем
«…Я снова заморочил вам голову! Дело в том, что я стараюсь избегать банальностей…„
Это точно. Поэтому брать интервью у Джима Джармуша всегда приятно. На этот раз мы вроде бы должны обсуждать его новый фильм „Сломанные цветы“, в котором стареющий донжуан в исполнении Билла Мюррея, узнав из анонимного письма, что у него есть сын от одной из бывших любовниц, пускается в путешествие по домам своих прежних пассий. И мы действительно как бы обсуждаем кино: к моменту, когда Джим принес вышеупомянутое извинение, мы уже успели поговорить о кошках, дятлах, Джоне Форде, Аврааме Линкольне, буддизме, африканской музыке, пустынях, мотоциклах и пользе ежедневных прогулок. Все это так или иначе связано с фильмом, однако рассказы Джармуша вряд ли поспособствуют рекламе картины. Да она ему и не нужна.
“Для меня это спокойный маленький фильм: приятный, освежающий, не слишком драматичный. В нем, конечно, задействованы громкие имена, но ведь я и раньше не работал с кем попало! Я снимал Джонни Деппа, Джину Роулендс, Роберта Митчума, Вайнону Райдер… Так что для меня это просто еще один мой фильм. Вот только американская телереклама подает его как „Невероятно смешное кино! Уморительный Билл Мюррей! Комедия лета!“. И это я еще постарался вмешаться в работу пиарщиков и смягчить слоганы — так они не вызывают у меня немедленный приступ рвоты, только постоянную тошноту. Но я все равно не могу их слышать. Конечно, рекламщики не беспокоили меня, когда я снимал фильм. Я понимаю, что они лишь делают свою работу, и, наверное, делают ее хорошо, но все это не по мне — в следующий раз я сниму что-нибудь мрачное!„
На самом деле, несмотря на весь юмор, „Сломанные цветы“ — довольно мрачный фильм о кризисе среднего возраста. По Джармушу, в главном герое Доне Джонстоне, сыгранном Мюрреем, „есть какая-то пустота“. Я спрашиваю, имеет ли смысл искать в новой картине режиссера какие-то автобиографические мотивы, ведь почти все его прежние работы — „Ночь на земле“, „Мертвец“, „Путь самурая“, „Кофе и сигареты“ — были личными размышлениями о дружбе и жизни.
“Честно говоря, я не вижу в этой истории ничего личного. Отцовство — не моя больная тема. У меня с Доном нет практически ничегообщего. В моей жизни было много интересных женщин, которых я любил, но, в отличие от Дона Джонстона, я никогда не оглядываюсь назад — даже на свои фильмы, после того как они закончены. Так что это мой первый фильм, в котором меня не очень-то волнует главный герой. Он вообще не интересовал меня в ранних сценах, поэтому пришлось монтировать фильм с финала! Билл сделал достаточно, чтобы возбудить во мне некое вежливое общее сострадание к Дону, но в течение шести недель монтажа я ни разу не захотел просмотреть картину с начала.
Все началось с того, что в 2001 году я написал другой сценарий для Мюррея (он назывался „Три луны в небе“), я даже почти собрал на съемки деньги. Но потом перечитал его внимательно, и он показался мне неестественно гладким, хотя сама история по-прежнему нравилась. А поскольку я ненавижу переписывать сценарии, я сказал Биллу, что собрал деньги, но не хочу снимать этот фильм.
Через какое-то время я рассказал ему один сюжет, который и стал „Сломанными цветами“. Я написал новый сценарий — очень быстро, недели за три. Показал его Биллу, он ему понравился, и мы приступили к работе„.
А сам Мюррей принимал какое-нибудь участие в создании сценария?
“Да не особенно. Он хотел, чтобы Дон был более человечным, поэтому мы вставили в фильм несколько сцен, где он помогал старикам тащить тяжелые сумки — в реальной жизни Билл ведет себя именно так. Но Дону это не подходило. Так что все эти сцены я потом выкинул.
Впрочем, есть одна сцена, где Дон мне понравился: он слушает Марвина Гэя и выглядит совершенно потерянным. Это сексуальное, головокружительное, вдохновленное диско — прекрасный саундтрек из его романтического прошлого. Многие зрители замечают, что Дон не очень-то убедительный донжуан, не понимая, что я и не собирался делать из него донжуана. Джонстона воспринимают донжуаном только потому, что ему столько-то лет, у него было много подружек и он ни к одной из них серьезно не привязан. Но он — не обходительный и не очаровательный. Возможно, он не имел успеха в любви как раз потому, что был к ней не готов. Я как раз и хотел показать, что донжуанство спроецировано на него другими людьми„.
Мне лично герой нравится больше всего в той сцене, где он приходит на могилу к бывшей любовнице, и я сказал Джармушу, что эта сцена напомнила мне “Юного мистера Линкольна„ (1939) Джона Форда. Джармуш отреагировал на мои наблюдения совершенно неожиданным образом.
“Вообще-то я никогда не видел этого фильма. Форд был великим режиссером, но я не могу его смотреть, потому что — я никогда не признавался в этом публично, но теперь мне уже все равно — у меня линкольнофобия! Мне даже приходится переворачивать пятидолларовые купюры, лишь бы не видеть его портрета! Я думаю, это началось в раннем детстве, меня тогда страшно напугал фильм про Авраама Линкольна, который показывали по телевизору… Но у меня определенно фобия.
А вот Билл Мюррей его любит. Прочитал про него кучу книжек и назвал своего младшего сына Линкольном. Он никак не мог понять моей фобии, и мне пришлось ему объяснить: я ничего не имею против этого человека, просто на меня плохо действуют его изображения».