Шел Саша по шоссе. Интервью с Александром Васильевым
Его нет, он на гастролях в Алма-Ате«, — говорит мне по телефону Саша, жена Александра Васильева, и в этот момент на привокзальную площадь обрушивается проливной дождь. „В Питере будет только послезавтра“. Чтобы услышать эту фразу, мы двенадцать часов тащились из Москвы в Петербург — страшным поездом, прозванным „колхозником“ за обыкновение останавливаться в пути у каждого столба (на другие поезда билетов было не достать). Когда после долгих переговоров с директором и пресс-атташе нам наконец удалось отыскать в жестком расписании группы свободные полдня, мы немедленно отменили все дела и тем же вечером выехали из города. Как выяснилось, одновременно это проделал и „Сплин“ — явно в пику всем разговорам о том, что совместное существование пяти петербургских музыкантов себя исчерпало.
Слухи о том, что Васильев намерен отправиться в одиночное плавание, появились после записи сольного альбома „Черновики“, самая известная песня которого — пронзительный „Романс“ — целых полгода не давала спать девушкам всего отечества. Эта песня есть и на новом (девятом за десятилетнюю историю ансамбля) альбоме „Сплина“ — „Реверсивная хроника событий“. „Реверсивная“ следует понимать как „обратная“. Может быть, в жизни группы и вправду наступил этап, когда хочется если не остановиться, то, по крайней мере, оглянуться назад?
Те два дня, пока мы околачивались по городу и дежурили в парадном, я все время вспоминал, как Джон Леннон ответил на вопрос, что его больше всего поразило в Америке: „То, что она существует“. Когда мы поднимались в тесном лифте на шестой этаж к квартире Васильева, я уже сомневался, что существует он.
Его светлая квартира встречает полуденной тишиной — словно бы еще не привыкла к тому, что хозяин дома. Гитары, компьютер. Стойки с компактами и книги, очень много книг. В такой квартире хочется ходить в чем-то уютном: майке Velvet Underground, старых джинсах и шерстяных носках. Сидим, как полагается, на кухне. Обсуждаем „Хронику событий“. Почти вся основная работа делалась дома, на лэп-топе: „Смотри, — Васильев плавно передвигается к компьютеру, — вот этот сэмпл в „Паровозе“ — из Чайковского, прокручен назад. Вот — то же самое, но на тон ниже. Дальше звук какого-то станка, шумы производственные, а голос я сделал наподобие того, что звучит на перроне через мегафон, когда ждешь электричку„.
“Первая вещь в альбоме — инструментальная, — объясняет Васильев, — мне хотелось поиграть на „Хаммонде“, я брал какие-то аккорды, потом записали Яниковы флейты, оба трека развернули задом наперед (то есть реверсивно), свели и назвали „Океаном“. Сделали на три децибела тише, чем весь остальной альбом. Понимаешь, что получается? Включив „Океан“, люди будут делать звук погромче, после чего, когда на полную мощь зазвучит следующая вещь, попадают со стульев“.
В беседу вмешивается фотограф Бабенко и угрожающе сообщает, что уже три часа дня, свет уходит и съемка не предвещает ничего хорошего. Все мечутся по квартире в каком-то замедленном ритме и в итоге решают сделать первый кадр у окна. Тем временем действительно наступает странная питерская предвечерняя пора. Фотографироваться у достопримечательностей Васильев явно не расположен. Подходящее с его точки зрения место — заброшенный трамвайный парк неподалеку. Камера фотографа Бабенко, мрачно наблюдающего за „уходящим светом“, щелкает, как затвор „люгер-пистолета“ с глушителем.
Накануне мне рассказывали, что с Васильевым что-то происходит: он не в лучшей форме, не дает интервью, группа трещит по швам и дни ее сочтены. Глядя на него — не скажешь. Сейчас, когда „Сплин“ превратился в маленькое государство, вероятно, приходится быть жестким? „Я осуществляю контроль, только когда мы делаем песни. Контроль отпугивает людей. Каждый из музыкантов „Сплина“ участвует в каких-то других проектах, но это нормально. В самолетах и гостиницах все сидят с лэп-топами, шуруют: музпроцесс беспрерывный. Репетиции группы происходят у меня дома. Когда мы делали эту квартиру, предусмотрели и то, что в ней будет играть музыка, а иначе — зачем в ней жить?“
Мне кажется, „Сплин“ записал свой самый непонятный и, возможно, самый сильный альбом. Вряд ли на радио попадут больше двух-трех песен. Но похоже, Васильев сознательно уходит с позиций безусловного хит-мейкера, а ведь именно это свойство когда-то сделало „Сплин“ едва ли ни единственной русской группой, чей успех классифицируется как естественный. Доля продюсерского участия составляла в нем едва ли больше пяти процентов. Так было во времена „Фонаря под глазом“, так оставалось и в те дни, месяцы и годы, когда радиоэфиры были заполонены песнями с „Новых людей“ и „Двадцать пятого кадра“. Не рассчитанный на публику, воспринимающую музыку по хитам, новый альбом даже немного пугает. Так жестко, холодно, но при этом пронзительно группа не звучала никогда. „Я доволен, что мы записали такой альбом, — говорит Васильев, — из трех последних он — лучший“.
На предстоящем концерте во МХАТ воспроизвести живьем нагромождение электроники и массы необъяснимых эффектов невозможно. Но Васильева это не смущает. „Придется избавиться от сэмплов: кой-какие вещи раскидали между живыми инструментами, какими-то придется пожертвовать“. На сцене МХАТ прозвучат одиннадцать из пятнадцати альбомных треков и, конечно, старые хиты. "Это же театральный зал, здесь есть своя специфика: рок-группа, пытающаяся изо всех сил раскачать сидячий зал, будет смотреться нелепо. Единственный зал с плюшевыми креслами, который можно поднять — „Октябрьский“. МХАТ разделен на столько ярусов, что ничего, кроме акустики, здесь не прозвучит, но, если честно, я такие варианты обожаю».
В этот момент у Васильева звонит мобильный — трубка, если придерживаться петербургской лексики. Он еще успевает рассказать, как они с женой Сашей не так давно посмотрели в Мариинке «Нос» Шостаковича и что, когда на днях пришлось оформлять аварию, менты пропустили его без очереди, и про то, как съездили с БГ в Японию и купили всего Линча на DVD, и про сумасшедшую гитарную группу с девушкой-басисткой из маленького лос-анджелесского клуба… Столько впечатлений от жизни — вот только как уместить все это в двухчасовой концерт?