Пак-чен Вук
Почему вас так привлекает тема мести?
Жажда мести — очень сильная эмоция, она заставляет забыть обо всем остальном. Даже если человеку удается свести счеты с обидчиком, рана все равно остается — там, в прошлом. Но ты все равно должен пройти через это, направить свой гнев на врага, иначе боль будет постоянно возвращаться. С другой стороны, свершившееся отмщение тоже приносит боль. О Дэ-су, главный герой «Олдбоя», говорит: «Я надеюсь, что моя месть будет бесконечной», — ведь иначе ему незачем жить. Жажда мести — это тяга к небытию.
Боль и лишения, через которые проходит О Дэ-су, дают ему уникальную возможность познать себя…
Верно замечено! Именно поэтому в начале фильма я показал его пьяницей. О Дэ-су взрослеет в заключении — и в этом ему помогает дневник, который он пишет, оглядываясь на свое прошлое. Но у каждой медали есть обратная сторона, и, открывая себя заново, мой герой приходит к пониманию, что внутри него сидит монстр. Его улыбка после драки — доказательство того, что он полюбил насилие.
Есть ли какой-либо политический подтекст в вашей идее раздвоения героя, преследуемого прошлым и мечтающего выбраться из тюрьмы?
Нет. Вся эта история с тюрьмой объясняется очень просто: мы, корейцы, считаем, что для того, чтобы родиться заново, получить новую судьбу и новое счастье, человек должен пройти через сильные страдания.
После Каннского фестиваля Тарантино очень хвалил «Олдбоя». Сказал ли он что-нибудь вам
лично?
Да, мы встретились с Тарантино на каннском банкете, но я уже не помню всего, что он говорил, — знаете, он так тараторит! Он упомянул, что плакал вместе с мистером Эвергрином, врагом О Дэ-су, и сам удивлялся своей реакции, потому что к этому моменту он уже успел возненавидеть Эвергрина. Меня эта история очень тронула: необузданный режиссер Тарантино оказался невинным и непосредственным зрителем.