Тексты, изданные без ведома автора

Кирилл Медведев утверждает, что его идеал художника — это монах, неустанно замаливающий грязи и

грехи «социального тела». Из книги, впрочем, выглядывает скорее пламенный гуманист и проповедник.
Медведев — переводчик, любитель Чарльза Буковски и успешный поэт; человек, который постепенно

отказывался от всех бонусов, предлагаемых статусом «модного» интеллектуала. Два года назад он

опубликовал манифест, в котором отказывался от публичных выступлений и участия в оплаченных

литературных проектах: «Только книги или другие носители, выпущенные своим трудом и за свои

деньги…» Провозгласив эти положения, через год Медведев слегка поколебал незыблемость позиций,

оговорившись, что его тексты могут быть изданы «пиратским образом, без разрешения автора».

Издательство НЛО не замедлило воспользоваться этой оговоркой по Понтию Пилату.

Так появилась эта книжка. В книжке — стихи, несколько статей, публицистических выступлений. В

предисловии к другой книжке Медведева — «Все плохо» — еще один громкий поэт, Дмитрий Воденников,

заявлял, что Медведев «посмел заговорить на простом, ясном, на человеческом языке». Интернет ссылки

надрываются о том, что Медведев войдет во все хрестоматии XXI века. В это время Медведев на

шестидесятилетие Победы таскает по Бульварному кольцу грушу на поводке. А в сентябре 2004-го

(Беслан) заканчивает эссе «Мой фашизм», которое публикует на своем сайте

(www.kirillmedvedev.narod.ru).

Для читателя, не знакомого со стихами Медведева, возможно, именно они и станут открытием: легкая,

внятная, без прикрас и экивоков речь жителя мегаполиса, наблюдающего мир под ногами,

разъезжающийся, как осыпь в предвкушении лавины: «потому что мы живем в своих иллюзиях как скоты /

и не можем ничем реально помочь друг другу». Или: «Не заставляйте говорить слова, которых никто не

скажет вам никогда. Я могу сказать вам только те слова, которые вы сами себе скажете и без меня».

Цитата из кодовых — в ней автор предельно ясно проговаривается о своей миссии «вытесняемого

сознания» эпохи: говорить то, что каждый мог бы, но по каким-то причинам боится сказать, додумать и
разрешить. По правде говоря, последнее время на эту вакансию претендует так много мыслителей, что

впору объявлять тендер. А пока постараюсь объяснить, почему именно поэт Медведев в данном качестве

показался наиболее симпатичным.

Публицистика Медведева привлекает неожиданным сочетанием лапидарности и неутомимого сомнения. Так,

эссе «Мой фашизм» можно легко разодрать на лозунги. «Сверхзадача русской культуры 90-х годов

состояла в том, чтобы создать новую объединяющую идеологию миссия эта оказалась провалена».

«Петербург — это метафора условного пространства, униженного временем, полного отвергнутого им

артефактов; выпавшего из экономического оборота». «Национальное культурное сознание представляет из

себя полусоветское-полубуржуазное смердящее болото, в котором лежат, разлагаясь, мертвые Пушкин,
Достоевский, Иосиф Сталин, Алла Пугачева и Иисус Христос». При этом ни одна из этих красочных

формулировок не может служить руководством к действию, а для любого тезиса автор припас антитезу. У

Медведева никто не бел и не пушист, все одинаково страшненькие — либералы, консерваторы, евразийцы,

менеджеры и интеллигенты.

Он всем сочувствует, но не может покривить душой. Одна из формулировок авторской позиции: «Мне
также очень дорога идея «демократического искусства», не популярного, но и не элитарного вслед за

экзистенциализмом считающего человека куском грязи, который вызывает тошноту, и все же верящего в

него» Вот этот упертый, непопулярный, но тем более убедительный гуманизм с широко открытыми
глазами и заставляет меня рекомендовать вам эту книгу.