Избранное

В оформлении использована гравюра ХV века "Диковинные звери Святой земли", а после предисловия Юрия Гирина помещена подборка фотографий Арреолы. Этот видеоряд покоряет: худощавый человек с грустно-ироническим лицом, в шляпе-канотье, с тросточкой в руке, с вещим попугаем на пальце напоминает какого-то артиста немого кино, а то и самого Чарли Чаплина. Проза под стать фотографиям.

Мексиканец Арреола — настоящий латиноамериканский писатель, достойный собрат Борхеса и Кортасара. Он умеет простыми словами изложить вещи небывалые и непривычные. Особенно ему удаются короткие рассказы-притчи, построенные на материализации абстрактных понятий. Вот, например, "Свобода": "Сегодня провозгласил независимость своих действий. На церемонии присутствовали лишь несколько неудовлетворенных желаний да два-три невыразительных поступка. Обещал быть еще грандиозный замысел, но в последний момент уведомил, что покорнейше просит извинить".

Арреола с величайшим почтением относился к Борхесу, но ни в коем случае не был его подражателем. У мексиканского писателя свой собственный бестиарий, и эти короткие портреты животных хочется цитировать без остановки. Для каждого животного придуманы свой ключ, свой символ. Филин, например, — философ. "Прежде чем пожрать свою жертву, филин мысленно переваривает ее. Он никогда не разделается со всей мышью, если не составит себе предварительное представление о каждой из ее частей. Глубоким проникновением своих когтей филин мгновенно схватывает объект и принимается реализовывать собственную теорию познания". Буйвол — воплощение восточного мира. "Бесконечно, словно Лао-цзы или Конфуций, он все пережевывает негустую жвачку вечных истин. Чем и заставляет нас признать раз и навсегда восточную природу жвачных". А жаба, которая постоянно подпрыгивает и подскакивает, вообще есть подобие человеческого сердца.

Арреола делил писателей на возможных и невозможных. Борхес, например, был замечательный, но возможный, то есть рассудочный. А Кафка — невозможный, он заходил дальше, чем может объяснить сознание. Себя Арреола причислял к невозможным. Зато у русского читателя теперь появилась возможность прочитать его бестиарий.