Как несколько дней…

Меир Шалев написал роман, в котором, на первый взгляд, нет сюжета, а есть десятки коротеньких историй, связанных между собой одними и теми же персонажами и местом действия — маленькой деревушкой, затерянной где-то в Святой земле. Читаешь книгу — будто слушаешь старого рассказчика, который сбился с одного сюжета на другой, но говорить не прекращает, и есть надежда, что рано или поздно он вернется к основной истории. Рассказчика зовут Зейде, что в переводе с идиша означает «дедушка» или «старичок». Мать назвала его так не зря, потому что «если Ангел Смерти приходит и видит мальчика, которого зовут Зейде, он тут же понимает, что ошибся, и идет к кому-нибудь другому„.

Отец мальчика никому не известен, даже матери. Кандидатов трое, и наш герой похож на каждого из них: “от первого из них, Моше Рабиновича, я унаследовал хозяйство, коровник и соломенные, золотистые волосы. От второго, Якова Шейнфельда, — великолепный дом, красивую посуду, пустые клетки для канареек и вислые плечи. А от Сойхера — „торговца“, как называли его в деревне Глобермана, перекупщика, который скупал у людей скот, а потом продавал его на бойню, — „а книпеле мит гельд“, то бишь узелок с деньгами, да огромные, не по росту, ступни».

Всю книгу Зейде будет рассказывать нам историю матери, своих трех отцов и остальных односельчан. Он создаст в своих рассказах поразительный мир, где время течет медленно и все заняты лишь своими мирными сельскохозяйственными делами. В этом мире помнят про Одессу, потому что все оттуда родом, слышали про Америку, но почти ничего не знают про соседние Иерусалим и Тель-Авив. А зачем? Деревня вполне самодостаточна и не нуждается в окружающем мире.

Израиль воспринимается нами как страна, где все время происходят войны, теракты, смены правительств. С этой картиной совершенно не вяжется полотно, написанное Меиром Шалевом, — маленькая деревушка, которую не волнуют битвы и конфликты и для которой самая важная проблема — понять, кто же все-таки из селян — настоящий отец Зейде. И если верить Шалеву, в Израиле есть такие анклавы, где возможна пасторальная идиллия.