Antony and The Johnsons
О мероприятии
Энтони Хегарти раньше выступал как травести-фрик в гей-клубах, а теперь чаще упоминается критиками как «новый Дэвид Боуи».
Энтони Хегарти — андрогин с неземным голосом: в Средневековье таких сжигали на костре, а в античности им поклонялись, как божествам. Раньше он выступал как травести-фрик в гей-клубах, а теперь помогает записывать альбом Бьорк, номинируется на British Musical Awards и все чаще упоминается критиками как "новый Дэвид Боуи". Что весьма удивительно, ведь Боуи известен как стильный хамелеон, а Хегарти не выходил из образа Фаринелли-кастрата, очнувшегося у барной стойки. Музыкально между ними еще меньше общего: Боуи меняет жанры как перчатки, а Энтони со своим оркестриком Johnsons (скрипки, ударные, гитары, духовые, виолончель, арфа и фортепиано) застыл где-то между кабаре и фолком.
Лирический герой баллад Antony and the Johnsons — эдакий романтический, эстетствующий и страдающий мистицизмом Фредди Крюгер. Если отцами киношного Фредди была сотня суперманьяков, то Хегарти — потомок Ника Кейва, Марка Алмонда, Лу Рида, Эдит Пиаф, Боя Джорджа, Скотта Уокера, Леонарда Коэна и Девендры Банхарта. Представьте себе публику ангара "Б1", собравшуюся смотреть на такого юродивого, и получите "Кошмар на улице Орджоникидзе", фильм с дурацким сюжетом, но восхитительным саундтреком.