Болт

По сцене крадется диверсант в ластах и с рогатой
миной в руках. В том же порядке, что и бесплотные Тени
в «Баядерке» Мариуса Петипа, на сцену выезжают красноармейцы-самокатчики — натурально, на самокатах.
Неизменные аплодисменты
публики вызывает четверка
бойцов, танцующих в противогазах. Все это — и коварный бомбист, и побеждающая
его Красная армия — снится
бывшему беспризорнику,
а ныне счастливому мальчику, усыновленному семьей
праведных комсомольцев.
А еще в этой радостной грезе
расстреливают вредителя,
бывшего главным героем
балета.

Дмитрий Шостакович сочинил «Болт» в 1931 году, спектакль был показан рабочим
активистам на генеральной
репетиции и сразу после того
запрещен. В 80-х чуть ли не
десять лет подряд его репетировал Юрий Григорович,
но премьера так и не состоялась. Алексей Ратманский,
отлично чувствующий музыку
ХХ века и получивший приглашение стать главным балетмейстером Большого театра как раз после триумфа
предыдущей постановки Шостаковича — «Светлый ручей», оказался человеком
несуеверным. Его не испугал
даже сюжет, описывающий
превращение обычного разгильдяя в махрового вредителя, которого разоблачают
с помощью беспризорника,
вовремя выбравшего правильных друзей. Ратманский
решил очеловечить эту дикую, если уж называть вещи
своими именами, историю.

Оформлять спектакль позвали Семена Пастуха, и вот что получилось: художник убрал кулисы, распахнув сцену
до каменной коробки, — пространство оказалось огромным. Пастух поселил в нем
гигантских радиоуправляемых роботов от четырех до
восьми метров высотой. Всю
сцену залил жарким красным
светом, будто не станки там
стоят, а домны. Это, конечно,
ад. И он еще более страшен
оттого, что все в нем как-то
невероятно радостны: и зарядку делают (48 человек кордебалета двигаются с точностью деталей часового
механизма), и митингуют,
и трудятся. А один-единственный человек выпадает из этого ритма просто потому, что
присел перекусить. И все — девушка его уходит к комсомольскому активисту, с работы выгоняют: теперь ему
прямая дорога во вредители.

Когда Ратманский ставил
спектакль, он говорил, что
это балет для кордебалета.
И действительно, массовые
сцены очень впечатляют,
особенно второй акт с парадом Красной армии. Но лучший фрагмент «Болта» — это
все-таки отчаянная, безнадежно рвущая пространство
вариация этого самого парня, не вписавшегося в общее
счастье. Человека, не сумевшего стать деталью.