Душераздирающее творение ошеломляющего гения

В 21 год Дэйв Эггерс остался без отца и матери — они почти одновременно умерли от рака. Ему пришлось срочно придумывать, как жить дальше, — причем решать не только за себя, но и за восьмилетнего брата Кристофера. Кто из них больший ребенок — непонятно: серьезный маленький Тоф и взрослое дитя Дэйв стоят друг друга. У старшего большие планы — он хочет издавать собственный журнал, попасть в новое реалити-шоу на МTV, встречаться с девчонками и гулять по ночному пляжу. Вместо этого он должен проходить школу молодого отца — водить брата в школу, отсиживать на родительских собраниях, кормить мальчишку и укладывать его спать. И жить в постоянном страхе, что однажды в их дом ворвутся агенты социальной службы и скажут, что он, Дэйв, не способен обеспечить брату нормальную жизнь. И Тоф отправится в детский дом.

Впрочем, роман Эггерса не только о взаимоотношениях двух братьев: он обо всех проблемах, которые бывают у молодого человека в 21 год и которых в триста раз больше, чем принято думать. Новая версия «Над пропастью во ржи» бросает вызов оригинальному роману. Дэйв как будто спрашивает у сэлинджеровского Колфилда: «А что бы сделал ты, окажись в моей шкуре? Сдрейфил бы? Мне бы твои заботы!» Как и книга Сэлинджера, «Душераздирающее творение ошеломляющего гения» написана от первого лица. Как и Холден, герой Эггерса постоянно отвлекается от рассказа о сегодняшних событиях и пускается в воспоминания. Но темп у двух книг совершенно разный: против неторопливого рассказа у Сэлинджера — бешеный рваный ритм эпохи MTV.

Щадить читателя Эггерс и не думает: книга начинается с длинного и многоступенчатого предисловия, которое становится понятным только после того, как вы прочтете всю книгу. Затем идет тяжелейший рассказ о том, как умирали родители героя, — однако тот, кто продрался через эти первые сорок страниц, потом уже не сможет остановиться. Эггерс взрывает и перемешивает жанры: роман воспитания перерастает в роман-пародию, потом в исповедь, затем в манифест. Автор безжалостно сканирует собственный мозг и переносит на бумагу все свои переживания — от банальных до постыдных и параноидальных. В какой-то момент у читателя исчезает грань между художественным и документальным в этой книге — официальная биография Дэйва-писателя в основных чертах совпадает с историей Дэйва-героя. Но из этой своей частной жизни автор сумел сделать книгу, способную захватить всех или, по крайней мере, очень многих.

Очевидно, причина успеха в том, что Эггерс (как когда-то Сэлинджер) сам подталкивает читателя к отождествлению себя с героем, позволяя почувствовать по отношению к себе и жалость, и гордость. Однако при всей сентиментальности автор не теряет ни темпа, ни иронии; быть может, это ошеломляющее сочетание и есть формула современной гениальности?