Возвращение

Возвращение — совместная инициатива МХТ и фестиваля Черешневый лес, который в этом году проходил под девизом Мировая победа и представил лишь одну театральную премьеру — инсценировку рассказа Андрея Платонова. Режиссер Юрий Еремин поставил его во второй раз за десять лет: прошлый опыт под названием Семья Ивановых был осуществлен в рамках празднования 50-летия победы в театре им. Пушкина. Написанный в 1946 году и опубликованный затем в Новом мире, и буквально разгромленный критикой, рассказ стал неудавшейся попыткой Платонова снова встроиться в литературный процесс. Советский классик так и не смог вернуться к нормальной жизни — в отличие от своего героя, которому, впрочем, родной дом тоже оказался не очень-то мил.
Чужой и пугающей кажется только что отвоевавшему гвардии капитану Алексею Иванову (Алексей Гуськов) его гражданская жизнь; он использует любой повод, чтобы отсрочить свидание с семьей. Остается на двое суток в незнакомом городке, привлеченный запахом осенних листьев, которым пахнут волосы его случайной попутчицы Маши (убедительная игра студентки Школы-студии МХАТ Юлии Галкиной). К ней же он, побывав дома, соберется сбежать от изменившей жены и повзрослевших, ставших чужими детей.

На сцене — интерьеры дома Ивановых — ровно такие же, какими были до начала войны. Спальня со старым шкафом и узкой жесткой кроватью, пожелтевшая фотография на стене, кухня с буржуйкой и деревянными лавками. Ничего не изменилось, но тем неуютнее чувствует себя здесь Иванов. Мучительно подбирает реплики, чтобы поддержать разговор с заробевшей женой, удивляется отчужденности пятилетней Насти, которая не помнит отца в лицо, и с некоторой даже неприязнью следит за размеренной деловитостью сына Петруши. Двенадцатилетнего мальчишку, перепрыгнувшего за четыре года войны через собственное детство, молодость и зрелость и превратившегося в маленького старичка, с удивительной серьезностью играет юный актер Ваня Моисеев.

Экран, установленный посередине сцены на специальной подвижной платформе, то и дело отъезжает в сторону, обнажая железнодорожный тупик — рельсы, у которых Иванов дожидается поезда. На белое полотно транслируются картинки, выхваченные из действия специальной камерой. Ее луч освещает довоенную фотографию счастливого семейства Ивановых, приближающийся к станции поезд, героев спектакля и даже алюминиевые кружки на столе. Поданные крупным планом лицо Олега Табакова, читающего авторский текст, и руки Любы (Ирина Гордина), мнущей тесто для праздничного пирога с изюмом, выдерживают такой blow up. А вот попытки проследить за сложной гаммой чувств самого Иванова или его жены оборачиваются провалом: мелодраматические эмоции, обозначенные грубо и громко, бросаются в глаза и безо всякой кинофикации.