Любовь к ближнему
О мероприятии
Известный французский писатель Брюкнер увлекательно повторяет канву вольтеровского «Кандида» в условиях современного европейского благополучия.
На протяжении 350 страниц карманного формата на парижанина Себастьяна сваливается больше злоключений, чем на героя иной античной трагедии. На первых страницах он обожаемый всеми умненький мальчик, к 30 — счастливый отец многодетного семейства и перспективный молодой дипломат. Затем его судьба резко сворачивает с лазоревой дорожки: Себастьян в одночасье становится жиголо, мужчиной-проституткой, умудряясь, совсем как бунюэлевская «дневная красавица», совмещать это свое экстравагантное (мягко говоря) «хобби» с жизнью респектабельного чиновника. Мало того: после этого он влюбляется в полунегритянку-полуеврейку Дору, у которой вспышки неистовой страсти чередуются с такими же безумными приступами религиозного рвения — изучение Торы, умерщвление плоти, а то и что похуже. Еще позже парочка создает собственную мистико-эротическую секту — они руководствуются христианским принципом «Бог есть любовь», но при этом понимают его чересчур буквально. Но затем рушится и это: Себастьяна разоблачают, выгоняют из министерства, он оказывается на дне жизни — и это еще далеко не полный перечень его невзгод и ждущих героя открытий.
На первый взгляд может показаться, что один из наиболее известных современных французских писателей (чья «Горькая луна» была экранизирована Романом Полански) повторяет канву вольтеровского «Кандида», в котором добронравный юноша должен пройти через множество соблазнов и испытаний, чтобы в результате прийти к простой истине — чтобы быть счастливым, нужно растить свой сад.
Только это современный «Кандид». Его сюжет развивается не только в условиях неслыханной сексуальной свободы (от которой покраснели бы записные либертины «галантного» XVIII века) и вольнодумства (после 68 года принявшего форму политического левачества), но и в постоянной усталости «раскрепощенного» поколения от этой тотальной свободы. Об этом феномене нам уже много рассказывал другой, более раскрученный французский писатель — Уэльбек. Но если автора «Элементарных частиц» и «Платформы» частенько обвиняют в мизантропическом брюзжании, то его старший коллега Брюкнер спокойно и даже увлекательно подтверждает: в благополучном европейском королевстве действительно что-то сгнило и попахивает.