Вечер американской хореографии

Выпускник петербургской балетной школы, бывший хореограф дягилевской антрепризы Георгий Баланчивадзе (превращенный легендарным менеджером в Джорджа Баланчина) перебрался в 1933 году в США и стал давать уроки классического танца семнадцати пухлым американкам. То есть их не всегда было семнадцать — на занятие приходили то восемь девушек, то шестнадцать; танцовщиков, как всегда в любительских труппах, можно было пересчитать по пальцам одной руки. И вот для этой неуклюжей, недисциплинированной, некондиционной компании Баланчин поставил балет "Серенада", с которого началась история New York City Ballet — хотя сначала он и назывался по-другому. С тех пор этот самый спектакль стал символом технически сложного, утонченного и работающего как часы "баланчинского балета". И знаком стиля вообще — сейчас эту постановку считают за честь заполучить в свой репертуар все лучшие театры мира.

Как это удалось Баланчину? Он просто не сражался с обстоятельствами — он их использовал. Сегодня пришли семнадцать девушек? О'кей, значит в сцене, которую он ставит сегодня, их и будет семнадцать. Одна девица опоздала на занятие и вбежала в класс, когда все уже танцевали? Вот так 70 лет подряд и вбегает. Другая упала? Падает до сих пор. Вся эта рутина ежедневной жизни класса аккуратно вставлена в спектакль — и в нем обрела объем и нерв.

Баланчин не любил вписывать в свои сочинения сюжеты — считал, что хорошо поставленный танец не нуждается в объяснениях. Но как раз в "Серенаде" некоторая фабула все-таки имеется. Баланчинская балерина Франсия Расселл, приехавшая в Большой разучивать текст мэтра с московской труппой, полагает, что это история о мужчине и двух женщинах: одну он любит, другая им управляет. Там есть и третья девушка, но она, по мнению Расселл, "не участвует в сюжете, просто танцует". Все это, безусловно, там есть: сцена, в которой балерина уводит танцовщика от поникшей подруги, доброжелательно и непреклонно закрыв ему глаза рукой, — одна из самых красивых во всем мировом балете. Но все же в "Серенаде" есть еще кое-что.

Американские патриоты отсчитывают историю родного балета с 1730 года, хотя первые двести лет этой истории — это перечень гастролей. Европейские балерины приплывали развлекать местную публику, как нынешние шоумены объезжают нефтяные города — платят много, любят горячо. Настоящий балет США начался именно с "Серенады" — вот с этих невнятных девиц, решивших стать балеринами. Этот балет — о начале новой эпохи; Большой театр, кажется, снова решил что-то в себе изменить. Удастся ли ему это — будет видно по тому, как "Серенаду" станцуют.

In the Upper Room
"В комнате наверху" — предлагает свой перевод названия афиша Большого театра. Точнее было бы "В горнице" — имеется в виду место, где происходила Тайная вечеря, — а по-русски его обычно называют именно так. Название Твайла Тарп взяла из духовных песнопений-спиричуэлc, но в музыке к спектаклю госпелов нет, там только монотонное подрагивание звуков, придуманное минималистом Глассом. Под эту мелодию, которая то шуршит, то ноет, идет один из самых страстных балетов в мире. Тарп сочинила его 20 лет назад для собственной труппы, а сейчас он идет в шести театрах мира.

Тарп пригласил в American Ballet Theatre его тогдашний руководитель Михаил Барышников — в результате репертуар театра пополнился полутора десятками ее спектаклей. Постановщица продлила карьеру русскому артисту — он продолжил танцевать ее джазовые номера тогда, когда уже перестал выступать в классике (пример их сотрудничества все желающие недавно могли наблюдать в фильме "Белые ночи"на Первом канале). Манера Тарп скрещивать степ и джаз, густо присыпая все это бытовыми движениями, поначалу пугала балетный народ — но потом все привыкли. Когда ее ассистент Кит Робертс приехал в Большой для разучивания текста с труппой, наши артисты тоже сначала вздрогнули: в теннисных туфлях на главной сцене страны еще не танцевали. Но выучили и воспроизводят с удовольствием — и сполохи огня из себя изображают, и тринадцать путников, собравшихся на последний ужин.

Музыка Филиппа Гласса. Хореография Твайлы Тарп

Misericors
"Для меня в этой музыке главное — тяжелое средневековое настроение, которое при этом очень по-современному оформлено", — говорит про опус Арво Пярта балетмейстер Кристофер Уилдон. Этому американцу только 33, но его уже признали в родном New York City Ballet, вручили награду лондонские критики, а Джон Ноймайер (который почти никого к себе не пускает) позвал его на постановку в Гамбург.

Он последовательный баланчинист — сюжета в его спектаклях вы не найдете. Как и мэтр, он умеет и любит ставить танцы для балерин, а мужчинам выдает такие головоломные поддержки, что те думают только о собственном выживании. Но новый век диктует темп и напряжение: спектакли Уилдона напряженнее и драматичнее, это симфонии углов, сломов и взрывов. Misericors — по-латыни "милосердный"; молитва Богу на музыку Арво Пярта обещает быть очень истовой.

На музыку Третьей симфонии Арво Пярта. Хореография Кристофера Уилдона