Вред любви очевиден

После предыдущей книги Татьяны Москвиной «Смерть — это все мужчины» многие женские люди впали в депрессию. Новый сборник известного питерского автора тоже баюкающим не назовешь. После прочтения открывающих книгу эссе вы будете ходить по Питеру и ворчливо пришептывать: новодельный — дорогущий — матвиенковский. Автор с новодворской прямолинейностью клеймит рулящих, не щадит своих земляков, а потом и вовсе заключает: «Питер — столица графоманов и отравленных культурой придурков». Хочется хоть что-то возразить, но нечего.

Две киноповести, следующие за переполненными желчью очерками, — как глоток ликера после горькой микстуры. Повесть «Конечно, Достоевский!» — почти чеховская, если не сологубовская: любови — несчастные, мужички — мелкие бесы, бабы — коли не дуры, так шлюхи. Обреченность любой истории отношений просматривается с первого их мгновения. В «Преступлении солнца» героиня травится, но выживает (в отличие от самоубившейся Саши из следующей «Смерти»). Выживает, чтобы мстить за нелюбовь? Нет, просто чтобы жить. Получается, Татьяна Москвина — не такой уж безнадежный пессимист. Скорее просветленный реалист.

Укрепляется это мнение последней частью книги — дневником. В нем Москвиной зачем-то понадобилось поведать миру от первого лица о том, что в ней сто килограммов веса и она тоже умеет плакать. Возможно, затем, чтобы подкорректировать сложившееся мнение о себе — уж больно жестокий образ госпожи Правдючки сформировался даже у ее поклонников. В начале сборника умного и злого автора даже жаль. Ближе к середине понимаешь, что жалость ей вряд ли понадобится. А после дневника осознаешь — ей тоже нужна любовь: та самая, очевидно вредная.