DJ Luciano (Чили — Швейцария)

Люсьен Николе, известный также как Люсьен-энд-Лусиано или просто Лусиано, сейчас одна из самых обсуждаемых фигур в клубной музыке. В Москве по-прежнему больше популярен его соотечественник и соратник Риккардо Виллалобос, а Лусиано и другие чилийцы, вроде Пьера Буччи, известны меньше, по крайней мере, вокруг них не замечено культа обожания. Однако Лусиано давно опередил своего именитого приятеля и сейчас твердо занимает первую строчку в иерархии техно-минималистов. Где-то беря молодостью и харизмой, где-то мелодичностью, где-то актуальностью или разнообразием, чилиец Лусиано обогнал всех — и Риккардо, и Свена Вата, и Ричи Хотина, и недавно гостившего у нас Джеффа Миллза. О бесчисленных минимал-продюсерах, которых московские промоутеры любят по многу раз возить в клубы Mix и "Шанти", речи уже не идет. Лусиано — совсем другая весовая категория. Если угодно, разница примерно как между европейской Лигой чемпионов и отечественным чемпионатом по футболу.

Сын двух континентов, Европы и Америки, Лусиано вырос во французской Швейцарии, но в девять лет переехал на родину матери — в Сантьяго, где провел юность. Увлечение музыкой естественным образом привело его к вертушкам, хотя, по собственному утверждению, любимый инструмент Лусиано — классическая гитара. Чилийская часть жизни выглядела вполне обычно: Люсьен с друзьями устраивал вечеринки на квартирах и в клубах, где играл сам или приглашал приезжавшего из Европы на каникулы Виллалобоса. Нередко мероприятия заканчивались скандалами с соседями, полицией, стычками с хулиганами — Лусиано рассказывает, что однажды даже провел несколько дней в тюрьме. Потом движение само собой сошло на нет, Лусиано с женой и маленьким ребенком перебрался в Европу, был разнорабочим, но вернулся к музыке. Покорил сначала Старый Свет, а потом и весь мир, триумфально отыграв в этом году под занавес чилийского Love Parade перед 250-тысячной аудиторией.

Суть феномена Лусиано лучше понимается в сравнении. Если Виллалобос в "чилийской мафии" застолбил за собой звание профессора точных наук — его музыку нужно понимать головой, — то Лусиано занимает кафедру гуманитарных. Он завораживает и уносит вдаль, меняется, грустит, смеется, пляшет. Минимал-техно у него изображает самбу, как в треке "Bomberos", а то и вовсе — чего уж никак не ждешь — оборачивается цитатой из "Bad" Майкла Джексона (прислушайтесь к треку "Something Bad", написанному в соавторстве с другом Виллалобосом, сразу почувствуете). Выдающиеся лирические композиции — "Mother, Madre & Mere" и "Artamis" — явные фантазии на тему классического американского техно, отсылки к задумчивым вещам Карла Крэйга или Стейси Пуллена. Закольцованные эмоции и лупы из настроений кружат бесконечные хороводы, наслаиваются друг на друга, смешиваются и снова выстраиваются в правильные геометрические фигуры. Добавьте немного фирменной латинской страсти — другой, не той, что растиражировали Gipsy Kings, — и получится звуковой портрет человека, про которого британский i-D написал: "Он вернул нам техно".

DJs Luciano (Чили-Швецария), Guttersnipe, Anushka

Пока клубная техно-москва стоит на ушах, выясняя у немногочисленных посвященных, каким же образом будет осуществляться вход на Лусиано, Timeout проливает свет на этот животрепещущий вопрос, попутно разъясняя разницу между Газгольдером и его дочкой GazGallery. Кстати, не исключено, что вход будет и вовсе бесплатный — организаторы еще сами до конца не определились.