О фильме
Актеры
Рецензия на фильм
Десятка полтора мужчин в костюмах начала прошлого века и серых кепках занимаются спортом: в руках клюшки, звонкий мяч прыгает по неровному, очень зеленому полю. Другая сцена — те же мужчины с теми же клюшками наперевес ползают по вересковым пустошам. На участников тренировки орет инструктор — скоро гражданским рохлям предстоит стать полноценными бойцами ИРА.
Между этими двумя зарисовками умещаются: визит разгоряченных имперских штурмовиков в деревню; чрезвычайно графично, на манер святого Себастьяна, прикрученный к столбу юноша ирландской национальности; неудавшийся отъезд другого юноши в Лондон для учебы в медицинском институте. Британские солдафоны избивают на перроне проводника поезда, и национальное самосознание абитуриента, которого зовут Дэмиен О’Донован (Киллиан Мерфи), наконец пробуждается. Вместо медицинского герой поступает на службу в ИРА, и теперь его операции — взрывы в казармах, убийства офицеров в пабе и похищение боеприпасов.
На идеалистическую борьбу с ненавистным режимом Кен Лоуч отводит всю первую половину двухчасового фильма. А затем в дело вступает большая политика. По англо-ирландскому мирному соглашению начала 1920-х большей части Ирландии предоставляется статус имперского доминиона с широкими полномочиями, и это соглашение раскалывает освободительную армию пополам. Дэмиен продолжает бороться за полную и безоговорочную независимость, а его брат Тедди, тоже из ИРА, надевает пошитую на английский манер форму карателей из местных.
«Ветер» — это, конечно, чудовищно несовременно. У нас такую плакатную партизанскую войну обзывают обидным словом «беларусьфильм». Да и на островах разгорелся газетный скандал, причем ирландцы были недовольны фильмом ничуть не меньше англичан. С другой стороны, Лоуч работает так уже лет двадцать пять — формальные эксперименты для него закончились в 1979 году на костюмной экранизации «Черный Джек». С тех пор он снимает правду жизни. А она, конечно, смотрится не так увлекательно. Можно, конечно, спорить, но наверняка «Ветер» не произвел бы и половины возникшего из него шума, если бы Лоуч не получил наконец в Каннах «Золотую пальмовую ветвь». После церемонии вручения одни сказали, что приз — за выслугу лет, а другие — что Лоуч единственный в наше время режиссер, который не чурается прямых высказываний. За что и получил.