Божественный яд

31 декабря 1904 года. В одном из петербургских дворов обнаружен труп девушки без признаков насильственной смерти. Случай непростой: сам чиновник особых поручений местной полиции Родион Георгиевич Ванзаров и его многомудрые коллеги не могут определить, отчего же с юной особой приключилась эта неприятность. "Такое впечатление, что здоровый организм просто выключили. Как будто фокусник приказал: "Умри!" — и кролик мгновенно умер". А вскоре университетский профессор Серебряков, которого несчастная посещала перед смертью, погибает при обстоятельствах не менее загадочных. В ходе расследования придется столкнуться с глубоко законспирированной и прихотливо выстроенной тайной организацией, добывшей изготовленный по старинным рецептам наркотик, с помощью которого можно манипулировать если не человечеством, то уж страною — точно.

Автор ступил на ретродетективную тропинку, проторенную Борисом Акуниным и Леонидом Юзефовичем, и движется он по ней довольно резво. Роман скроен хоть и по чужим лекалам, но ладно, интрига держит, стилизация убедительна, явных анахронизмов при первом прочтении обнаружить не удалось. Перед нами и мистический, и конспирологический, и политический, и великосветский, и декадентский, и "черный" детектив разом. Акуниным с Юзефовичем дело, понятно, не ограничилось. Автор демонстрирует нам фокусы из репертуара Конан Дойля, кое-какие герои Чижом позаимствованы у соседа по книжной полке — А. П. Чехова (Серебряков, например), а сам расследователь один в один списан с главного редактора издательства "Амфора" Вадима Назарова. Не знаю, как насчет грядущих успехов Ванзарова (издатели анонсируют продолжение), но сомневаюсь, чтобы Акунин с Юзефовичем, хоть и через два месяца после употребления "Божественного яду", прислали его изготовителю свои фотографические карточки: дескать, победителю-ученику от побежденных учителей, — и не только по причине профессиональной ревности. Интрига закручена довольно лихо, но убийцу я, например, вычислил задолго до финала. Поскольку каждое ружье стреляет тогда и так, как ему и положено, сообразить, откуда донесся роковой выстрел — не фокус. А вот догадаться, кто же морочит нам голову птичьим псевдонимом, у меня не вышло.