Грибной царь

Как это ни парадоксально, Юрия Полякова можно уподобить всемирно известному Умберто Эко по крайней мере в одном отношении. Раз в несколько лет (для Полякова это срок в три-четыре года, для Эко — в пять-шесть) они выпускают по большому произведению. При этом каждый разрабатывает свою жилу — примерно с одним и тем же набором шуток, положений и персонажей. И новая книга немедленно становится бестселлером. Правда, хитроумный миланский профессор начал писательскую карьеру в пятьдесят лет сразу с «Имени розы», а Поляков, разменявший шестой десяток лишь в конце прошлого года, нашел свою тему далеко не сразу.

Будучи в перестройку «молодежным писателем», он прославился повестями-памфлетами «ЧП районного масштаба» и «100 дней до приказа». Однако лишь в «Апофегее» Поляков нашел своего настоящего героя и честно пишет о нем вот уже пятнадцать лет. Это неглупый москвич средних лет и с достатком существенно выше среднего, с беспокойным прошлым (в том числе сексуальным) и настоящим, не приносящим радости ни в семейной жизни, ни в делах. Но если в «Апофегее» это был партаппаратчик, то в большинстве последующих романов и повестей его место занял центральный персонаж новой эпохи — бизнесмен-недоолигарх, этакий гоголевский «господин средней руки». Герой «Грибного царя» Михаил Дмитриевич Свирельников — как раз из таких. Ему сорок пять лет, у него есть процветающий бизнес, бывшая жена, заклятый друг, непутевая дочка и любовница, дочкина однокурсница. Выкатившись однажды утром от проституток, он замечает за собой слежку

Подзаголовок романа — «Вся жизнь и 36 часов из жизни почти одинокого мужчины». За это время герой должен вычислить, кто его «пасет» и почему. Ведь у него, как у всякого бизнесмена, получающего подряды от городских властей, рыльце в пушку по самые копыта («В России ведь как: дают только тем, у кого берут. А берут не у всех!» — мимоходом замечает автор). А кроме того, его друг и защитник, бывший опер, втянул Свирельникова в очень выгодную, но очень дурно пахнущую аферу с деньгами на восстановление Чечни.

Но «Грибной царь» — не триллер и не детектив, хотя классическим законам жанра (вплоть до железного правила «подозревай самого неожиданного и все равно ошибешься») автор следует свято. Это сатирико-элегическое повествование о дурацких временах и неутешительных нравах, полное остроумных замечаний и горестных обобщений. А также — злых, едва замаскированных намеков на реальных людей, неприкрытой враждебности по отношению к политическому строю 90-х и прямо-таки пелевинских приколов вроде якобы одобренной Патриархом идеи провезти от Смоленска до Сахалина десницу апостола Андрея при помощи «колонны байкеров с флагами, хоругвями и иконами, укрепленными между изогнутыми мотоциклетными рулями».

И конечно, «Грибной царь», как всегда у Полякова, полон сладостных и вдумчивых описаний «науки страсти нежной», или, как пишет он сам, «слагательных движений любви». Ведь этот писатель с самого начала своей карьеры стремится опровергнуть известные слова Бродского о том, что «любовь как акт лишена глагола», и найти достойные слова для описания плотских отношений.

«Занимательность — это вежливость писателя, — утверждал Поляков в одном из своих интервью. — Писатель обязан быть занимательным. Не умеешь писать так, чтобы читатель был заинтересован до конца, а потом захотел перечитать — значит, иди и занимайся другими вещами». Еще Пушкин говорил, что сочинителя надо судить по тем законам, которые он сам над собою признает. Поляков, безусловно, мастер своего дела.