Ноль часов
О мероприятии
Сборник новейших стихотворений былого enfant terrible, а ныне стремительно бронзовеющего классика. В одном из них он с нарочитой ностальгией вспоминает Нью-Йорк 70-х: дескать, не встретишь тут больше «безумного чеха» Уорхола с «лунными волосами», и никуда «не пробирается веселый Трумэн Капоте, и умер наш приятель Леонид. Тех, кто еще помнят скандально-истеричный Это я Эдичка (действие которого разворачивается как раз в Нью-Йорке), немало позабавит такая благостная умильно-ностальгическая интонация. …
Сборник новейших стихотворений былого enfant terrible, а ныне стремительно бронзовеющего классика. В одном из них он с нарочитой ностальгией вспоминает Нью-Йорк 70-х: дескать, не встретишь тут больше «безумного чеха» Уорхола с «лунными волосами», и никуда «не пробирается веселый Трумэн Капоте, и умер наш приятель Леонид. Тех, кто еще помнят скандально-истеричный Это я Эдичка (действие которого разворачивается как раз в Нью-Йорке), немало позабавит такая благостная умильно-ностальгическая интонация.
Но в том, что касается современности, Эдуард Лимонов себе не изменяет. В книге два раздела: В тюрьме и После тюрьмы. Но в обеих частях речь идет об одном и том же: лирическом герое, яростно самоутверждающемся в равнодушно-враждебном мире и лепящем из себя сверхчеловека, имеющего по праву сильного доступ к умам всех юнцов и попкам-дыркам всех юниц. Его лирика демонстративно ходульна и обескураживающе искренна, идет ли речь о России, умершей Наташе или живой Кате. К сожалению, большинство стихотворений неудобно цитировать на страницах журнала. Но вот один пример:
Одела женщина трусы.
Сидит актриса молодая,
Зрачками бешено играя,
Живот напрягся, как осы
Ополосаченное брюшко…
О Катя, страшная подружка
Моей военной полосы!»