Octopus

«Octopus» — это ровно то, что необходимо человеку в ноябре, когда световой день заканчивается раньше рабочего дня, из-за перманентного гололеда каждый день на московских трассах — день жестянщика, а в общественном транспорте на тебя с двух сторон чихают, а с третьей кашляют. Яркие краски, живой темп, большой кусок счастья — «Осьминожка» работает как витамин и как подзарядка, хватает на несколько дней. Шоу? Безусловно, шоу — и притом хай-класса.

Основатель и худрук компании DCA Филипп Декуфле привозил свою труппу в Москву пятнадцать лет назад, и тогда не видевшие раньше его постановок балетоманы шли смотреть спектакль одного из лидеров французского контемпорари. Ожидали серьезных экспериментов с движением и плохо скрытого высокомерия по отношению к индустрии развлечений — в общем, зрелища для «умных своих». Получили — почти цирк: акробатическую виртуозность, игры с иллюзиями и отличные шуточки. Зал вопил, как на олимпийском стадионе, — что не было для Декуфле в новинку, он до того ставил церемонию открытия Игр в Альбервилле. Потом несколько компаний в России и ближнем зарубежье попытались украсть по паре приемов — но зрелище вышло жалкое: не хватало не только выучки танцовщиков, но и средств: высокие технологии и сложные декорации, задействованные тогда Декуфле, обходятся недешево.

За то время, что хореограф не появлялся у нас в стране, он успел поработать и в цирке Дю Солей, и в парижском Crazy Horse (три года назад, когда новому менеджменту захотелось, чтобы в кабаре приходили не только туристы, и Декуфле заказали свежее шоу). Но со своей компанией он не расставался — и сейчас привозит в Москву специально для нее придуманный спектакль.

В нем навороченная техника Декуфле ушла на экран и в свет — теперь нет того массива декораций, иллюзии достигаются за счет работы компьютерщиков и осветителей, они стали более бесплотными. Из технических приспособлений на сцене остались лишь свисающие с колосников упругие петли — продевая в них тела, артисты получают возможность плавания в воздухе как в воде. Как и прежде, Декуфле увлечен идеей трансформации тел, экспериментов с ними — и вот пожалуйста, по сцене разгуливают только женские ноги (вальяжная такая проходочка, усмешка в сторону любителей танца — «вы ж все равно смотрите только на них»). И тут же — задиристо врезаются друг в друга голые мужские торсы (выше и ниже ничего нет). В другой момент на сцене действительно появляется собранная из людей осьминожка. Во всех этих вивисекторских затеях нет ни капли патологии — просто Декуфле совершенно очевидно любит мультфильмы, где голова у персонажа может отвалиться и затем безболезненно встать на место. Главное в «Octopus» — ощущение бодрого волшебства и веселье: в танце восемь артистов DCA не только превращаются в цветы и травы («Осьминожка» вдохновлен путешествиями автора на природу — впрочем, кажется, скорее картинками National Geographic), но и хохмят от души. Все это происходит под живую музыку Носфеля и Пьера Ла Буржуа, в которой скрещиваются рок, рэп и мотив равелевского «Болеро». А вот финал, в котором Декуфле отчетливо вспоминает Бежара (тот же танцовщик на столе, что в «Болеро» уже покинувшего этот мир хореографа), — не только шуточка, но и уважительный поклон вслед мэтру.