Азбука протеста

Это действительно Азбука, но не в смысле элементарных понятий, азбучных истин, правил, которые необходимо знать, принимаясь за какое-то дело, а в простом, школьном смысле. Актуализированные протестными акциями слова и понятия (автопробег, бандерлоги, Гавел, хомячок и т. д.) расставлены в алфавитном порядке и проиллюстрированы фотографиями с митингов.

Исторический документ, если хотите, как бы странно ни выглядело употребление эпитета «исторический» применительно к событиям, по существу еще не прошедшим, а длящимся. Фотографии, сделанные во время 15 протестных акций в Москве и Петербурге в конце прошлого и начале этого года. Не ход, а бег истории, потому что «белое движение» — уже история, и в этом никаких сомнений нет.

Но вот что примечательно в этой книге. Во-первых, составляли и комментировали ее филологи-фольклористы. По доброй воле, неожиданно, импровизационно (как иначе можно было столь стремительно издать эту книжку) вдруг их заинтересовало плакатное народное творчество.

Плакат, прямо скажем, не лучший фольклорный жанр (да и вообще, фольклорный ли?). Кричащее, безликое идеологическое высказывание, призыв, очень часто неизвестно к кому обращенный, но главное — неизвестно от кого идущий: «Пятилетку — в три года», «Догоним и перегоним Америку». Такое впечатление, что общество само себя окликивало и подгоняло. То есть некое абстрактное «мы» посредством плаката к самому же себе и обращалось.

Понятно, что это советское время далеко в прошлом. У плаката уже есть история. Своя жанровая типология: от плакатов футбольных фанатов до призывов и просьб нищих и бомжей. И здесь-то как раз ясно, кто обращается и к кому. И в протестных «белых» манифестациях это тоже было понятно. Если оставить обыкновенные (все-таки будем учитывать память жанра) плакатные интонации, все эти «за» и «долой» (они, кстати, тоже вошли в книгу), гневные филиппики, требования, политическую сатиру — обращает на себя внимание как раз то, что как будто противоречит жанру плаката, то есть идущее от первого лица, личное высказывание. Оно может быть прямым: «Я не оранжевая плесень», где Я прямо заявляет о себе. А может быть интонационным: «Охренел, император!?» (и, между прочим, именно этот материал мог быть более богатым). Пожалуй, это и есть самое главное.

В конечном счете, «белые» манифестации в первую очередь объединены одной простой идеей: у человека есть личное достоинство и государство не имеет права относиться к своим гражданам (при условии, что мы действительно говорим о свободных гражданах) как к безликой массе, не может позволить себе равнодушия, лицемерия, лжи, презрения. Как только возникают подозрения, что именно так или с таким семантическим оттенком следует воспринимать действия государства, граждане чувствуют себя оскорбленными. И этого оскорбления не скрывают. Выходят на улицу. Рисуют плакаты. И не боятся на плакатах писать не только «мы», но и вполне конкретное и определенное «Я». И это уже совсем другой фольклор.