Фауст (2011 год)

Кажется, даже те, кто до сих пор потешался над условным «сокуровым» – то есть всем тем, по чему сокуровские фильмы опознавали, должны быть посрамлены. Нет, не потому, что режиссер в сообщники призвал Гете – следов романтической трагедии тут искать не имеет смысла; Юрий Арабов сочинил первую часть истории доктора Фауста заново. Режиссер, и прежде числившийся в живых классиках, окончательно перешел в сонм не героев даже, а именно богов современной киномифологии. Живые режиссеры так не снимают – с таким размахом, так убедительно,так вне времени и одновременно конкретно сейчас. Смущали вас двусмысленные объятия в «Отце и сыне»? Получите и распишитесь: «Фауста» открывает сверхкрупный план трясущегося пениса препарируемого трупа, в туше которого доктор ищет душу (потом еще будет следовать характерная опечатка – при заключении договора Мефистофелю Фауст попробует втюхать именно что тушу вместо бессмертного духа). Не понимали, что там за акварельные цвета и искаженный фокус в «Тельце»? Готовьте носовые платки: половина «Фауста» так вот примерно снята, причем Брюно Дельбоннелем, оператором «Амели» и «Гарри Поттера». Здесь нет Мефистофеля, Антон Адасинский играет мелкогобеса, уродца-ростовщика, весь демонизм которого исчерпывается отвратительной внешностью. Избитая фраза «Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» урезана до «Я часть той силы, что совершает благо» и передана в уста второстепенного персонажа. Наконец, нет здесь и колдовства – есть только отсутствие веры, которое живет в Фаусте и разрушает все вокруг. Желание познать мир  и подчинить его простым законам. Найти, где прячется душа, взвесить ее, вывести ее формулу и выстроить по ней  идеальный мир – прежде закидав камнями тщедушного Мефистофеля. Лучший, а главное, более злободневный финал сокуровской «тетралогии власти» сложно было бы и придумать.