Пражское кладбище

Очутившись (после смерти Павича) в положении первого по старшинству живого классика постмодернизма, Эко позволяет себе не просто выстроить свой шестой роман как вереницу цитат и ассоциаций, но начинает цитировать сам себя. Главный герой «Пражского кладбища», проживающий в Париже, Симоне Симонини обожает библиотеки, как монах-сыщик из «Имени розы», одержим мировым заговором, как герои «Маятника Фуко». Еще он ведет «переписку из двух углов» со своим то ли сожителем, то ли двойником, совсем как герой «Острова накануне», и ловко «подправляет историю», фабрикуя исторические документы и события, как пройдоха Баудолино. Даже преклонение его перед величайшими рассказчиками своего времени — Эженом Сю и Александром Дюма — явственно перекликается с горячей любовью букиниста Ямбо — главного героя «Таинственного пламени царицы Лоаны» — к комиксам сороковых-пятидесятых годов XX века.

Но, как и полагается в настоящем постмодернистском произведении, все эти цитаты и аллюзии выворачиваются наизнанку. До сих пор герои Эко были «хорошими» — они пытались установить истину, боролись с предрассудками, строили светлое будущее наконец — пусть и сомнительными средствами. Даже если они заблуждались — они не пытались нагреть руки на своих заблуждениях. Симоне Симонини — другое дело. Этот талантливый выдумщик начисто лишен принципов. Все, чего он хочет, — набить желудок и карман. Еще он женофоб (не будучи при этом геем) и ксенофоб, испытывающий безотчетную ненависть к любому чужаку.

И на совести столь «обаятельного» персонажа, по замыслу автора, — ответственность за самые грязные делишки европейской истории второй половины XIX века, от загадочной гибели героя итальянского Рисорджименто Ипполито Ньево до дела Дрейфуса. И, конечно, «венец» его карьеры — фабрикация по прямому заказу русской охранки «протоколов сионских мудрецов», как раз якобы и собравшихся на этом самом пражском кладбище.

Возникает вопрос: зачем Эко взялся копаться в этом, говоря словами Маяковского, «окаменевшем говне»? Очевидный ответ — Эко приглашает читателей разделить его изумление — вот каких нравственных уродов порождал просвещенный XIX век! Потому что кроме вымышленного главного героя роман населен десятками персонажей, о которых хочется немедленно свериться в «Википедии» — да неужели они существовали? Увы — да. И что самое грустное — они благополучно продолжают существовать. «Против демократии есть только это единственно верное средство — общенародное голосование. В нем ведь определяющая роль отводится крестьянам. Ну а крестьяне покорно выполняют, что им подсказали сельские священники». Это рассуждения героя XIX века. И в то же время ответ автора XXI века на вопрос «Зачем сейчас это ворошить?».