Карта и территория

Этот роман принес Мишелю Уэльбеку Гонкуровскую премию. Скромное и какое-то меланхоличное обаяние этого автора, безусловно, ему присущее, в «Карте и территории» проступает особенно отчетливо.

Никакой эпатажности, никакого сексуального туризма. Ровный, почти монотонный строй повествования. Герой, которого иначе как «нежный художник», углубленный в свою работу, и назвать трудно. Джед Мартен вообще как будто изначально человек исключительно позитивный: «У Джеда не было близкого приятеля, да он и не искал дружбы. Зато просиживал всю вторую половину дня в библиотеке, и к восемнадцати годам, получив степень бакалавра, обладал широкими знаниями в области литературного наследия человечества, что является большой редкостью для юноши его поколения. И что еще удивительнее, был в курсе важнейших догматов католицизма, наложившего такой глубокий отпечаток на всю западную культуру, тогда как его современники знали о житии Иисуса чуть меньше, чем о жизни Человека-паука». К тому же он верен в любви, и чувствами своими не разбрасывается. Не он уходит, а его оставляют женщины. И темпераментная мальгашка Женевьева, и русская Ольга (идеал русской женщины глазами француза).

Нет, конечно, Уэльбек остается верен себе. И ирония, и критическое отношение к современности остаются прежними. На сей раз объектом критики, переходящей в жесткую пародию, становятся интеллектуальная элита и мир искусства. Уэльбек не стесняется вводить в роман журналистов и литераторов, во Франции широко известных, в том числе хороших знакомых самого писателя. Так в романе появляется Фредерик Бегбедер. И даже сам Мишель Уэльбек под собственным именем, причем изображенный почти карикатурно. Он пишет текст для каталога Джеда Мартена. В благодарность, помимо гонорара, Джед рисует портрет Уэльбека. Получается довольно забавная оптика: Уэльбек пишет о художнике, который рисует портрет Уэльбека, подробно описанный в романе. При этом Уэльбек-персонаж анализирует картины художника. Но главное не это.

Сам роман оказывается гимном изобразительности в прямом смысле этого слова. То есть роман по природе своей живописен. Джед начинает свою карьеру с фотографий предметов (самых разных — от вилок до деталей механизмов), затем переходит к фотографиям карт путеводителей «Мишлен» (выставка с плакатом, на котором были помещены фотография карты и спутниковый снимок территории, проходила под девизом «Карта интереснее территории»). И уже после этого начинает писать картины, изображать людей. Добивается успеха. Потом умирает.

Собственно, и все, если не считать обыкновенного для Уэльбека фона — стареющего мира и острого чувства неизбежности дряхления и смерти. Искусство оказывается единственным осмысленным знаком, свидетельством неумолимо истекающей жизни.