Кровавый меридиан, или Закатный багрянец на западе

Хотя первая публикация Кормака Маккарти на русском языке — роман «Кони, кони…» — состоялась еще в 2002 году, как следует имя этого автора русская публика запомнила только в 2009 году — после выхода современного вестерна «Старикам тут не место». И затвердила в следующем году благодаря постапокалиптической притче «Дорога». Причем надо прямо признать — скорее благодаря выходу одноименных фильмов. Что досадно: это все равно что узнавать о существовании «Тихого Дона» благо даря фильму Сергея Герасимова.

Тем более что 78-летний Маккарти давно имеет в США статус, сопоставимый со статусом Шолохова в СССР. А начало этой репутации положил именно «Кровавый меридиан» — жестокая сага 1985 года о событиях, имевших место на техасско-мексиканской границе в 1848–1849 годах. Книга основана на фактах: губернатор мексиканской провинции действительно нанял некоего Джона Глэнтона, чтобы тот набрал отряд и «очистил» местность от индейцев — получая за каждый предъявленный скальп по сто долларов. Но в реальность описанного верится с трудом. Не только потому, что в книге фигурируют позабытые и легендарные ныне названия — республика Фредония (на территории нынешнего Техаса) или Бехар (нынешний Сан-Антонио). Скорее потому, что жестокая реальность с первых же страниц романа уступает место еще более жестокой метафизике.

Как и в подавляющем большинстве романов Маккарти, в основе сюжета лежат странствия молодого героя. Но нигде у него этот гомеровский мотив не выражен в таком чистом виде, как в «Кровавом меридиане». Главный герой, которого зовут просто «малец» (а в оригинале даже еще проще — the boy, потому что ему 15–16 лет) странствует по Техасу и Мексике (тогда еще не совсем понятно, где кончается одно и начинается другое) как по кругам ада. И вести себя там надо подобающим образом — вступать в яростные драки с поножовщиной, творить насилие и не удивляться открывающимся картинам, равно омерзительным и величественным. И даже сталкивается с настоящим Дьяволом. Этого Дьявола зовут судья Холден, он абсолютно лыс, свободно цитирует древнегреческих поэтов, возвышается над всеми окружающими на голову и, главное, убежден, что имеет право распоряжаться судьбой любого из них по своему усмотрению. В том числе и судьбою мальца. Причем как именно — автор даже не считает нужным сообщить в конце читателям. Какая разница, с точки зрения Фатума?

Наполненная древним символизмом, история рассказана нарочито архаичным слогом с многочисленными библейскими аллюзиями и цитатами. Но при этом страницы «Кровавого меридиана» очень кинематографичны. Но не в смысле занимательности сюжета, а в смысле создания картинки — очень напоминающей мистические вестерны Алехандро Ходоровски: выжженная земля, по которой едут навстречу своей судьбе небритые запыленные люди в широкополых шляпах. Неудивительно, что Маккарти так полюбили киношники. Но этого автора стоит ценить и без их посредничества.