Овсянки | Time Out

Овсянки

Овсянки

О мероприятии

Книга Дениса Осокина о финно-угорском племени, у которого все не как у людей.

Вышла книга прозы Дениса Осокина «Овсянки». Не знаю как вас, а меня во время просмотра фильма режиссера Алексея Федорченко «Овсянки» очень волновало, когда же труп Татьяны —любимой жены директора бумкомбината—наконец окоченеет. Она умерла ночью. Днем ее муж Мирон с фотографом с комбината и одновременно автором-героем повести (именно его именем подписан текст) Аистом Сергеевым обмыли ее, убрали «как невесту», завернули в одеяло и повезли к реке хоронить.

Странность этой похоронной процедуры обусловлена тем, что они—меря. Финно-угорское племя, у которого все не как у людей. Они не предают своих покойников земле, а тихо жгут их на бережку, а потом топят пепел в воде, которая должна унести горе. Утонуть — вообще считается у них хорошей смертью. Но топиться ни в коем случае нельзя—это все равно что христианин бегом в рай отправится. Нужно, чтобы все произошло само. А угораздит умереть в постели или где еще — самые близкие люди позаботятся о том, чтобы останки попали в воду.

А еще у них считается правильным, когда немногочисленные участники похоронной процессии вспоминают о покойном самое интимное. Например, муж Татьяны рассказывает, что «все три дырки у нее были рабочие и распечатал их именно он», и показывает своему спутнику видеозапись того, как Татьяна делает мужу минет. Это не неприлично. Совсем напротив: это та тоска, которая благодаря касанию интимных сфер человеческой жизни превращается в нежность. И все об этом знают, и никого это не удивляет. Как не удивляет милиционера труп женщины на заднем сиденье автомобиля.

Не удивляет это и зрителя. Его удивляет, причем неприятно, художественное неправдоподобие картины: труп все никак не коченеет, какие-то недозвягинцевские и совсем уж недотарковские длинные планы, непонятные диалоги. Скупой визуальный язык, на котором не получается внятно рассказать историю.

И совсем другое дело повесть. И вообще все тексты, вошедшие в книгу «Овсянки». Все то, что не удалось проговорить Федорченко на языке кино, у Дениса Осокина расцветает пышным цветом в литературе, наполненной какой-то глубинной хтоникой древнего забытого финно-угорского племени. Сразу все встает на свои места: и похоронный обряд, почти повторяющий свадебный, и присущий этому народу такой органический эротизм, и то, что у «меря нет богов —только любовь друг к другу».

Манера Осокина писать без заглавных букв и почти без знаков препинания превращает его текст в экстатическое письмо. Это литература на грани камлания. Так, наверное, Владимир Соловьев делал свои медиумические записи, так обращался с языком Хлебников, на такое гипнотическое письмо сбивается иногда Владимир Сорокин.

А что же касается фильма, то с ним вот какая история.Денис Осокин и правда написал к нему сценарий и даже получил за него «Нику». А Квентин Тарантино и правда аплодировал этому фильму в Венеции. Но, во-первых, окончательный вариант монтажа был продюсерский. Во-вторых, не все реплики, которые произносят персонажи, принадлежат перу Осокина. «Меня очень огорчает влюбленность Аиста в Татьяну, которая есть в фильме.—поделился со мной Осокин.—Я никак не могу с этим примириться. Даже сам текст, который произносит Аист за кадром, далеко не весь я написал. Например, я бы никогда в жизни не закончил фильм словами «только любовь не имеет конца». Но я не расстраиваюсь — могло бы быть и хуже». И то правда. Но все-таки хорошо, что вышла книга. Теперь хотя бы понятно, что появился новый большой русский писатель, занявший нишу, в которой так недолго пробыл Алексей Иванов с его «Сердцем Пармы» и «Золотом бунта».

Билетов не найдено!

Закрыть