Крепостной остывающих мест

Современная поэзия представляет собой группу из пары-тройки десятков авторов, в свою очередь разбитую на множество мелких подгруппок, где все друг против друга дружат. У них что ни день — то буря. И не важно, что масштаб ее сопоставим с помешиванием ложкой в стакане воды. Литературные споры отнимают серьезную часть времени и сил поэтов. Бахыт Кенжеев от всего этого как будто в стороне — живет себе в Канаде уже почти тридцать лет и время от времени выпускает книжки. Хорошие. Настолько хорошие, что даже тот, кто совсем ничего в поэзии не понимает, а уж тем более в современной, может по-настоящему подсесть на его тексты. Он пишет, как молитву читает. Часто без прописных букв и знаков препинания, создавая нужный ритм звукописью: «разлуку играть среди зорких излучин», «любой собутыльник небрежный булыжник». То сбивается на капризный речитатив, то снова впадает в лирическое настроение.

Все современные веяния его не то чтобы не коснулись, он их как-то смягчил. У него не встретить, как у Тимура Кибирова, эпатажного «Февраль — достать чернил и Parker ». В крайнем случае, можно наткнуться на «привет со страшной высоты», отсылающий к строчке «На страшной высоте блуждающий огонь». Мандельштам — вообще его любимый поэт, и сам Кенжеев этого не скрывает.