По следам Хемингуэя, Вокруг света за 80 дней

Во время съемок телесериала «Вокруг света за 80 дней» на улице Александрии какой-то египтянин, увидев высокого англичанина, окруженного кинокамерами, поинтересовался: «Вы ведь Майкл Кейн, да?» «Нет, — мгновенно отреагировал Майкл Пэлин, — я получаю гораздо меньше». В 1988 году это, видимо, была не только удачная шутка, но и горькая правда. Сейчас положение явно выровнялось: бывший участник «Монти Пайтона» сделал блестящую карьеру не столько киноактера («Бразилия», «Рыбка по имени Ванда»), сколько телеведущего, идеально вписавшись в сложное амплуа телепутешественника.

Зрители Пэлина, в отличие от зрителей Сенкевича и Молчанова, сами прекрасно могут съездить полюбоваться и на замки Нормандии, и на Сейшелы с Багамами. Так что посыл «вот место, которое вы сами никогда не увидите» не годился. Не годился и подход Петра Вайля с его «Гением места»: боссы телеканала BBC интеллектуальных аллюзий и культурных реминисценций, столь любезных зрителям российского телеканала «Культура», не приняли бы. Пэлин и его команда нашли выход из положения простой и эффективный: в основу всех его проектов положена немудреная, но оригинальная «фишка», на которую уже потом накручиваются и красоты, и экзотика.

Именно так появились, в частности, «Вокруг света за 80 дней» (1989) — повторение вычерченного Жюлем Верном маршрута Филеаса Фогга — и «По следам Хемингуэя» (1999) — поездка по хемингуэевским местам, предпринятая в год столетия со дня рождения «папы Хэма», а также множество других телепроектов. И все они сопровождались одноименными книгами. Которые выступают не в качестве книжной версии успешного сериала, вроде парфеновского «Намедни», а скорее напоминают «личный дневник телепутешественника» (что, кстати, подчеркивается в оформлении русских изданий). В них нашло свое отражение все то, что «потребители готового телепродукта» никогда не увидят: трудности с состыковкой маршрута (пассажирских судов в наши дни куда меньше, чем во времена Фогга, а самолетами пользоваться строжайше запрещено!) и способы их преодоления (вписаться на идущий через Тихий океан сухогруз), личные воспоминания и реминисценции.

При этом Пэлин тщательно следит, чтобы всякий раз все-таки получилась книга, а не разрозненные заметки с картинками. В «80 днях…» постоянно присутствует интрига: сумеет ли съемочная команда уложиться в свой сверхжесткий график? А книга про Хемингуэя — это, конечно же, в первую очередь его подробная биография, прочувствованная буквально на собственной шкуре.

Книги Пэлина доходят до нас с заметным опозданием. И, читая сейчас «80 дней…», замечаешь, что за минувшие 20 лет мир изменился едва ли не больше, чем за предыдущие сто десять, отделявшие путешествие Пэлина от путешествия Фогга: исчезли внутриевропейские визы, появились сотовые телефоны. А сам автор успел стать президентом Королевского географического общества.