Прощайте, мама и папа | Time Out

Прощайте, мама и папа

Прощайте, мама и папа

О мероприятии

В новой книге Кристофер Бакли не обманул ожиданий читателей — но и не опорочил память родителей. Книга полна подробностями, которые не назовешь иначе как комическими, несмотря на трагизм обстановки.

Русская обложка этой книги — с черно-пурпурными цветами и бронзово-серебряными, на манер кладбищенской оградки, буквами — сразунастраивает на торжественно-скорбный лад. И кажется, что он вполне уместен: ведь единственный сын берется рассказать нам о том, как с интервалом менее года — апрель 2007-го и февраль 2008-го — он потерял обоих родителей. Но впечатление это обманчиво. Уильям и Патриция Бакли прожили долгую (оба — за восемьдесят) и счастливую жизнь в комфорте и довольстве, они на равных общались с президентами и первейшими знаменитостями нескольких политических эпох, видели успешную карьеру сына и взрослых внуков. «Жили долго и счастливо и умерли (почти) в один день» — это прямо про них. Надо быть очень лицемерным, зашоренным и унылым человеком, чтобы испытывать в такой ситуации одну только беспросветную скорбь. А уж Кристофера Бакли, язвительного и остроумного автора «Здесь курят» и «Господь — мой брокер», в унынии и лицемерии никак не заподозришь.

Поэтому книга полна подробностями, которые не назовешь иначе как комическими, несмотря на трагизм обстановки. Например, входя в палату к лежащей в коме матери, сын начинает читать вслух Экклезиаст. «Я давно уже агностик, однако не достиг того уровня, чтобы читать «Бога как иллюзию„ Ричарда Докинза у постели любимого человека», — замечает он по этому поводу позже, в книге. Или, когда в больницу попадает уже отец, сын рассылает всем заинтересованным лицам составляемые им бюллетени о состоянии его здоровья… и непроизвольно придает им тот же блеск, с каким привык писать пресс-релизы для Белого дома и колонки для „Эсквайра“. К результату это приводит весьма неожиданному: «Позвонил Генри Киссинджер. “Я скучаю по твоим сообщениям о моче», — сказал он своим отрывистым тевтонским баритоном. И я ответил, что он никогда прежде не говорил ничего подобного».

Эта книга — не столько мартиролог, сколько рассказ о двух незаурядных и хорошо дополняющих друг друга людях — непоколебимом «упертом» консерваторе и холодной светской львице, непогрешимой в вопросах вкуса, — и о том, как проходили они через испытания второй полвины XX века, когда консерватизм и хороший вкус, казалось, безнадежно устарели. Кристофер Бакли достаточно умен, чтобы понимать: выдающиеся достоинства его отца и матери мешали им стать по-настоящему отзывчивыми и чуткими родителями. Но достаточно тактичен и литературно искушен, чтобы не говорить об этом прямо. А самое главное — он уже сам достаточно взрослый (за пятьдесят!), чтобы примириться и принять — его родители были такими, какими они были, и нужно помнить и любить их за это. «Оглядываясь назад, я думаю, отец научил меня главному: точно знать, где ты находишься, и использовать инструменты предков», — пишет он. Речь идет о трансатлантическом путешествии на яхте и пользовании секстантом. Но явно не только об этом.

Билетов не найдено!

Закрыть