Бомба

Эта книга могла бы использовать слоган «Банд Нью-Йорка»: «Америка родилась на улицах». Но если Мартин Скорсезе рассказывает, как на «Пяти углах» вырабатывались принципы здоровой конкуренции и этнической толерантности, то Фрэнк Харрис повествует о том, как в 1886 году на чикагских бойнях утрясался вопрос о восьмичасовом рабочем дне и двух выходных в неделю.

Читая эту книгу, написанную в 1908 году, убеждаешься, что эксплуатацию и классовую борьбу в Америке не придумали прекраснодушные теоретики вроде Маркса или пронырливые инструкторы идеологического отдела КПСС. Эксплуатация действительно была, и жестокая. Чего стоит одно описание работ по возведению Бруклинского моста. Три месяца работы в кессонах на дне Ист-Ривер превращали молодых здоровых парней в инвалидов или просто сводили в могилу. Хотя опасность и вредность работ можно было уменьшить, если бы подрядчики меньше «откатывали» и элементарно меньше воровали. То же самое относится и к полицейским, жестоко подавлявшим мирные митинги рабочих. Было, все было. Америка действительно родилась на улицах.

Ирония, однако, заключается в том, что, описывая ужасы «дикого капитализма» в Америке, автор невольно свидетельствует в его защиту. Герой книги, молодой немец, приезжает в Нью-Йорк без гроша в кармане и с трудом устраивается чернорабочим. Но он трудолюбив и целеустремлен и уже через полгода находит себе «чистую» работу, а еще через год, когда, совершив теракт, он вынужден бежать, оказывается, что его сбережений достаточно, чтобы несколько лет скромно, но прилично жить в Европе, не думая о хлебе и ночлеге.

Правда, нужно учитывать вот что. Реконструируя подоплеку первого в современной истории теракта, направленного не на уничтожение конкретной личности, а на устрашение властей (погибли 60 полицейских, реальный бомбист так и не был найден), британец Фрэнк Харрис, душеприказчик Уайльда и первый издатель Алистера Кроули, мало интересуется политэкономией. Его больше волнует мучительный выбор героя между Эросом (невестой, которая наконец готова ему отдаться) и Танатосом (желанием пойти за правое дело на верную смерть). Так что воспринимать «первый роман о левом терроре» как исторический документ и наглядное пособие для современных леваков все-таки не стоит.