Дневники императрицы Марии Федоровны

Судьба Марии Федоровны не совсем обычна даже для принцессы. В 17 лет она была помолвлена со старшим сыном Александра II, 21-летним Николаем Александровичем. Но в 1865 году цесаревич (о котором даже яростный противник монархии Петр Кропоткин, знавший его в пажеском корпусе, отзывался впоследствии с большой симпатией) умирает от чахотки. Наследником становится Александр Александрович, и уже на следующий год юная принцесса становится его женой. Причем все окружающие в один голос говорят, что это был брак по любви.

Так и получилось, что Дагмар, дочь датского короля Кристиана IX, вошла в историю как русская императрица Мария Федоровна. Она прожила 81 год (18471928), 52 из них — в России. Всю свою сознательную жизнь, изо дня в день, она вела подробный дневник по-датски. Выпущенный «Вагриусом» увесистый том объединяет записи 19141920 и 1923 годов. Такой выбор понятен. Эти годы — переломные для истории России и для самой вдовствующей императрицы: мировая война, отречение сына Николая, домашний арест и непривычные ей унижения в крымском дворце в 19171919 годах, гибель почти всех детей и внуков, бегство в Великобританию (к любимой сестре — королеве Александре) и, наконец, возвращение на родину — в Данию, под крыло племянника Кристиана X.

Но читателя, готового погрузиться в живые, непосредственные впечатления из первых уст и по горячим следам, следует предупредить: дневники члена королевского дома — не совсем обычное чтение. Для него нужен навык — как для чтения средневековых летописей. Вот, например, запись от 25 апреля 1919 года, сделанная на Мальте: «Сегодня для меня, как и всегда, день горькой и жестокой памяти, ведь ровно 54 года назад в Ницце скончался мой возлюбленный незабвенный Никса, до последнего вздоха державший свою руку в моей! В каком смятении духа я тогда находилась, я думала, я чувствовала, что свет моей жизни угас и счастье мое разбилось навеки. И все же Господь предоставил мне лучшую долю и подарил столько счастья, обретенного мною впоследствии с его любимым братом, моим благословенным ангелом Сашей!» . Это не фальшь, не лицемерие, а жесточайшая самодисциплина, привычка быть всегда на виду и контролировать каждый свой шаг — то самое умение быть царицей, которым сполна была наделена Мария Федоровна и которого, увы, часто не хватало ее нелюбимой невестке Александре, жене Николая II. Только держа это в голове, можно оценить, чего стоят скупые, почти отстраненные записи о Распутине, о встрече с сыном Николаем сразу после отречения или об обыске, учиненном в спальне 70-летней дамы революционными матросами.

Странно, что жанр альтернативной истории не стал главенствующим в русской литературе. Потому что история России полна фатальных ошибок и трагических нелепостей, как никакая другая. Если бы киевский князь Владимир Святославич воспринял христианство из молодой Западной Европы, а не от клонящейся к закату Византии, то Русь не была бы навсегда отброшена на периферию европейской цивилизации. Если бы Бориса Годунова не разбил инсульт как раз в разгар борьбы с Самозванцем, то не было бы Смутного времени. Если бы 1 марта 1881 года (в день своей гибели) Александр II успел, как намеревался, подписать проекты многочисленных новых реформ, то Дума в России появилась бы на 25 лет раньше.

Среди этих многочисленных «если бы» есть и еще одно — не такое заметное, но оказавшее не меньшее воздействие на русскую историю: если бы во время Первой мировой войны русской царицей оказалась не экзальтированная истеричка, носительница гемофилии (да еще к тому же уроженка враждебной Германии), а ее уравновешенная и деятельная свекровь, уроженка нейтральной Дании, — возможно, эта царица не оказалась бы последней.