"У" | «У» | Time Out

«У»

«У»

О мероприятии

«У» в названии романа расшифровывается как «указатель». И действительно, в конце тома тщательно выписаны все важные для автора слова и имена — только почему-то без ссылок на страницы.

«У» в названии романа расшифровывается как «указатель». И действительно, в конце тома тщательно выписаны все важные для автора слова и имена — только почему-то без ссылок на страницы. Да и вообще, содержание этого довольно объемистого тома на первый взгляд выглядит довольно дико. Семеро здоровых норвежских парней возрастом около тридцати лет отправляются на три недели на полинезийский атолл, чтобы проводить там «научные исследования». Один собирается спокойно доработать свою «периодическую систему девушек» (дома его все время отвлекают сами «объекты классификации»), другой — отыскать в себе некую «точку К», которая проявляется, если спать каждый день больше 17 часов. Третий хочет написать сценарий первого норвежского боевика. Ну и, конечно, апофеозом этой «научной деятельности» стала «миссия» организатора и вдохновителя экспедиции, самого Эрленда Лу: он всерьез намеревается с аквалангом искать у берега атолла коньки, на которых много тысяч лет назад, во время Великого оледенения, южноамериканские индейцы по замерзшему Тихому океану добрались до Полинезии. Таким образом, бестрепетный исследователь намерен продолжить дело знаменитого норвежца Тура Хейердала и прославить свою родину, «нанести Норвегию на карту мира».

Лу подробно рассказывает, как семеро молодых европейских мужиков и двое приглядывающих за ними туземцев жили на необитаемом острове, мучились от жары, комаров и недостатка сигарет, немного ссорились и пытались мыслить научно. А еще — ставили уморительные «политические эксперименты»: разыгрывали в лицах разные модели государственного устройства, от абсолютной монархии до социал-демократии, а потом у костра разбирали их достоинства и недостатки. Лу подробно объясняет, как он получил финансирование для своей экспедиции: ему пришлось сделать предложение дочке нефтяного магната. Его рука и сердце были почему-то отвергнуты, но несостоявшийся тесть, выслушав объяснения молодого человека, выписал ему чек на 250 тысяч крон — а это, между прочим, 40 тысяч долларов.

Излагается вся эта забавная ерунда в предельно документальной манере: приводятся подлинные названия, имена, даже электронные письма (живущий в Полинезии норвежец Магне Рисе после выхода книги даже возмущался, что Лу «использовал» его). Так и хочется спросить: им там, в Европе, что, совсем заняться нечем?

Но Эрленд Лу не так прост и наивен, каким хочет казаться в своих книгах. Подчеркнутая автобиографичность «У» при ближайшем рассмотрении улетучивается, как дым от полинезийского костра, а доходящая до примитивизма безыскусность выверена так же точно, как дрожащая камера и грязный звук в фильмах «Догмы-95». Не случайно, видимо, по всей европейской литературе, от Италии до Норвегии, в 90-е годы прокатилась волна «новой искренности» и «новой простоты» — писатели таким образом пытались достучаться до пресыщенного красивостями читателя, воспринимающего живых тропических рыбок как телепередачу, только почему-то без музыки Вангелиса.

Старательно избегая громких слов и эффектных приемов и все время осаживая себя иронией, Лу четко и внятно высказывается обо всем, что беспокоит его, молодого европейца эпохи миллениума. А мучает его в первую очередь вот что: «К тому времени, когда мы родились, создавалось такое впечатление, что мир уже окончательно устроен. Он нам не принадлежит. Не мы его строили. Единственное, что осталось на нашу долю, — поддерживать мир в порядке и, когда надо, ремонтировать Много ли тут увлекательного?» Через два года после выхода «У» случилось 11 сентября. Мир Эрленда и его друзей стал менее предсказуемым. Трудно сказать, стал ли он от этого увлекательнее.

Билетов не найдено!

Закрыть