Евангелие от Соловьева

Представьте себе киносценарий в духе Гладиатора и Адаптации одновременно: глашатай провинциального древнеримского цирка где-нибудь в Галлии времен заката Империи уверовал в Благую весть и решил написать героическую поэму в духе Вергилия о втором пришествии Христа (которое, как ясно по всем приметам, уже не за горами). Фантазия у глашатая заскорузлая, зато опыт организации и проведения культмассовых мероприятий наработан немалый. И вот в его поэме вернувшийся Спаситель начинает демонстрировать эффектные однообразные чудеса: укрощает диких зверей, отбрасывает тяжеловооруженных гладиаторов мановением руки. И заодно выставляет на посмешище напыщенного болвана — наместника провинции. Происходит все это, разумеется, на арене: сначала провинциальной, а потом и на самой главной: в Колизее, перед Императором. Божественный цезарь пускает слезу, подзывает к себе обретенного Спасителя и глашатая, его верного апостола, лобызает их (мечтает наш герой, сидя в своей провинциальной дыре), и тут-то наступает Царствие небесное.

Если теперь персонажей этого забавного пеплума переодеть в джинсы и пиджаки, то как раз и получится Евангелие от Соловьева. Только вместо тигров с гладиаторами здесь фигурируют неистощимая кредитка, чудесным образом возникшая в кармане героя, и посрамленные фээсбешники; вместо наместника — превращенные в мальчиков для битья Волошин с Сурковым, вместо Колизея — прямая всемирная трансляция CNN (c рекламными паузами). А в роли божественного цезаря выступает целый триумвират: Гейтс, Путин и Тед Тернер. С хозяином Microsoft, впрочем, автор обходится еще круче: делает его своим духовным братом-апостолом.

Лет десять назад Умберто Эко предсказывал, что человечество скоро разделится на две неравные группы: тех, кто довольствуется информацией из телевизора, и тех, кто сам ищет ее в Интернете, а ТВ использует только как экран домашнего кинотеатра. И что понимать друг друга этим двум частям будет с каждым днем все сложнее. Похоже, такие времена настают. Тем, кто мало наслышан о телеведущем Соловьеве, сложно понять, почему этот явно любительский, небрежно написанный текст с безликими картонными персонажами (зачем-то носящими имена реальных людей), неразработанным сюжетом и смехотворной любовной линией выходит пятидесятитысячным (!) тиражом. К тому же — в издательстве, уже успевшем приучить читателей к своей высокой планке. Тем же, кто жить не может без программ Владимира Рудольфовича, объяснять что-либо уже бесполезно.