Две повести о любви
О мероприятии
Перед нами две истории, очень разные и все-таки сходные в главном. Фрагменты любви с первого взгляда история любви испанки Эрминии Рудьер-Перпиньи и выходца из семьи богемских ремесленников Карла Секвенса, вспыхнувшей в лазарете, куда испанские девушки пришли навестить бойцов интербригад. Затем редкие встречи, долгие разлуки, концлагерь, с большим трудом доходящие письма, гибель Карла и верность, которую Эрминия хранит его памяти. Свадьба в Аушвице. Случай из жизни …
Перед нами две истории, очень разные и все-таки сходные в главном. Фрагменты любви с первого взгляда история любви испанки Эрминии Рудьер-Перпиньи и выходца из семьи богемских ремесленников Карла Секвенса, вспыхнувшей в лазарете, куда испанские девушки пришли навестить бойцов интербригад. Затем редкие встречи, долгие разлуки, концлагерь, с большим трудом доходящие письма, гибель Карла и верность, которую Эрминия хранит его памяти.
Свадьба в Аушвице. Случай из жизни рассказывает об отношениях австрийского антифашиста Руди Фримеля и испанки Маргариты Феррер, которые приводят к кажущемуся неправдоподобным бракосочетанию в Аушвице. Что это трюк фашистской пропаганды? Или проявление силы жизни, которая позволяет даже былинке взломать асфальт?
Повествование австрийца Хакля основывается на архивной работе и беседах со свидетелями. Люди, выжившие в концлагерях, неохотно вспоминают о прошлом. Но Хаклю удается заслужить доверие собеседника и убедить того, что его воспоминания важны всем.
Писатель-документалист не стремится сгладить противоречия и устранить неточности в рассказах. Он погружает читателя в пестроту, из которой проступают контуры, постепенно обретающие плотность исторического события со-бытия в прямом смысле слова, то есть сцепления человеческих действий, намерений, оценок. Приобщаясь к ним, мы тоже становимся соучастниками прошлого, продолжающего оказывать воздействие на настоящее. Потому что фронт борьбы с фашизмом проходил не только по линиям окопов. Повседневное сопротивление смерти, способность хотя бы молча не соглашаться с разгулом некрофилии (как определил нацистскую эпоху Эрих Фромм) это тоже настоящий антифашизм.