Грачи улетели

О простых вещах надо рассказывать сложно, и наоборот. Джеймс Джойс посвятил одному дню из жизни скромного дублинского обывателя толстенный запутанный роман. Книга Сергея Носова об актуальных художниках, напротив, невелика по объему и написана нарочито традиционно — даже несмотря на то, что в ней порхают словечки вроде перформанса, воздействия на контекст и даже загадочного нонспектакуляторного искусства.

Впрочем, не все так просто. Ведь джойсовский Леопольд Блум — это не только рекламный агент, но одновременно и мифологический Одиссей-Улисс. Точно так же и носовские герои угодили в первопроходцы питерского акционизма почти случайно. В 79-м году трех 20-летних парней забрали в милицию за то, что они при всем честном народе помочились с моста в Неву. Четверть века спустя один из них, Дядя Тепа, охмуряя восторженную немецкую искусствоведшу, заявил, что это было не просто озорство, а художественная акция. И теперь неугомонный аферист, еще недавно торговавший в Германии мухобойками, уверенно рассуждает об инсталляциях, грантах и будущих поездках на конференции. Не поймешь — то ли Носов действительно пишет о питерских концептуалистах (в книге фигурируют реальные люди из этой среды и упоминаются места их тусовок), то ли издевается над тем жульничеством, в которое благодаря этим самым простодушным немецким искусствоведшам и падающим с неба грантам выродилось так называемое актуальное искусство?

Черт его знает, думает главный герой, директор школы Борис Чибирев, может, и действительно во мне было что-то творческое, а я все профукал? Такие мысли не доводят его до добра: несчастный натурально сходит с ума. Да и Дяде Тепе объявление себя художником тоже вышло боком: петух, главный герой задуманного перформанса, клюнул его в родинку, словно пушкинский Золотой Петушок — царя Дадона в темечко. Так и сгинула арт-группа Мосты. Остался только стишок, сочиненный спьяну третьим ее участником — любителем пишущих машинок Щукиным. Да удивительный носовский язык: Чибирев и Щукин проснулись одновременно, взаимолягнувшись; и тут же затеяли спор, кто кого разбудил.