Татуированные макароны
О мероприятии
Дебютная книга молодого липецкого писателя состоит из двух повестей о жизни подростков одна называется Gameover, другая Татуированные макароны. Герои первой из них липецкие девятиклассники, персонажи второй на год старше и живут в Москве. Тинейджерский мир провинции и столицы, каким его рисует не разменявший еще тридцатника автор, одинаково жесток и безрадостен. В нем напиваются, совершают подлости, насилуют и убивают просто так оттого …
Дебютная книга молодого липецкого писателя состоит из двух повестей о жизни подростков одна называется Gameover, другая Татуированные макароны. Герои первой из них липецкие девятиклассники, персонажи второй на год старше и живут в Москве.
Тинейджерский мир провинции и столицы, каким его рисует не разменявший еще тридцатника автор, одинаково жесток и безрадостен. В нем напиваются, совершают подлости, насилуют и убивают просто так оттого что нечего делать и не к чему стремиться. К тому же из провинции еще не выветрился дух блатной романтики, жизнь там прямолинейна и брутальна: проиграл одноклассникам в карты должен пойти убить своего классного руководителя, потому что все знают, что он педик, а иначе ты не пацан. Предупреждая упреки в неправдоподобности, Денис выносит в эпиграф фразу из Братьев Карамазовых: если только хоть десятая, хоть двадцатая доля в словах моих правда, то ведь и тогда ужасно!
Отсылка к Достоевскому многое объясняет в прозе Коваленко. Именно у русского классика его малолетние персонажи научились говорить пространные монологи на темы морали в самой неподходящей для этого обстановке и читать друг у друга в душах, как в открытых книгах. Вслед за Федором Михайловичем писатель-дебютант позволяет себе нагромождать сюжетные совпадения, будто в телесериалах. Даже довольно неряшливый стиль молодого автора заставляет порой вспомнить о том лихорадочном, вкрадчивом, назойливом, единственном говорке (по выражению поэта и критика Серебряного века Георгия Адамовича), который доступен только читающим Достоевского по-русски.
Поняв это, читатель уже совсем не удивляется, когда замечает, что главный герой второй, московской, повести повторяет путь Раскольникова: проходит через разочарование, метит в сверхчеловеки, а попадает в заурядные преступники. Причем уже без возможности возродиться: времена стали жестче, а романы короче.