Мушка

Нью-Йорк недаром так привлекает к себе внимание романистов. Этот мегаполис — модель мира в миниатюре, где можно найти людей всех национальностей и адептов любой религии. В том числе — кровавого языческого культа вуду, в дебри которого приходится погружаться главному герою книги Люциуса Шеппарда — порядочному и неглупому полицейскому Билли Демпси.

У детектива тяжелые времена: вместе с двумя коллегами он изрешетил пуэрториканца, вытащившего из кармана сотовый телефон, а вовсе не пистолет. Суд вынес блюстителям закона оправдательный приговор, но начальство временно отстранило их от работы. Ко всему прочему, в одном глазу у Демпси появилась помеха — ползающая по зрачку частичка, раздражающая и мешающая сосредоточиться. Но сосредоточиться Билли приходится: он подозревает, что не в меру прыткий напарник (тот, что первым открыл огонь) не просто погорячился, а преследовал какие-то свои цели. Так что Демпси закрывает один глаз повязкой и принимается за собственное расследование. Как ни странно, его проводником становится эта самая мушка — чем дальше, тем явственнее Билли убеждается, что с ним приключилась вовсе не обычная хворь, а мистическое наваждение. Едва открыв пораженное око, детектив начинает смотреть на мир глазом вудуистского бога-воителя Олукуна. И видит много нового. Знакомый облик Нью-Йорка предстает совсем иным: полицейский понимает, как он был не прав, думая, что Манхэттен без башен-близнецов Всемирного торгового центра стал бесполым — сексуальности и драйва у этого города по-прежнему хоть отбавляй.

Надо отдать должное Люциусу Шеппарду, не посрамившему своей репутации мастера магического нуара. Раскручивая сюжет триллера, он виртуозно воспроизводит нечасто попадающую в поле зрения романистов атмосферу верхней оконечности Манхэттена. Прозаик заставляет своего героя блуждать по сплошь латиноамериканским 160-м улицам, где на домах висят пуэрто-риканские флаги, на перекрестках толкутся худые смуглые парни с тонкими усиками, а на лавочках сидят дородные чернокожие матроны. И на каждой улице — своя церковь, причудливо мешающая добропорядочное христианство с исступленным язычеством.