Письма русского путешественника | Time Out

Письма русского путешественника

Письма русского путешественника

О мероприятии

Николай Карамзин стал первым русским литератором, собственноручно опубликовавшим подробный дневник своих европейских странствий. В 1790 году он предпринял длительный вояж по Германии, Швейцарии, Франции и Англии и отовсюду отправлял письма своим друзьям. Уже в 17911792 годах эти послания были напечатаны в Московском журнале, а на рубеже веков вышли отдельным томом и были сразу переведены на несколько языков. Такое внимание автора к своей, казалось бы, частной переписке не случайно. …

Николай Карамзин стал первым русским литератором, собственноручно опубликовавшим подробный дневник своих европейских странствий. В 1790 году он предпринял длительный вояж по Германии, Швейцарии, Франции и Англии и отовсюду отправлял письма своим друзьям. Уже в 17911792 годах эти послания были напечатаны в Московском журнале, а на рубеже веков вышли отдельным томом и были сразу переведены на несколько языков.

Такое внимание автора к своей, казалось бы, частной переписке не случайно. Наряду с Бедной Лизой эти тексты изменили лицо тогдашней русской прозы. Карамзин первым из серьезных литераторов (лубочные сочинители не в счет) возвел в принцип изящность, ритм и легкость фразы и стал заботиться не только о просвещении, но и о развлечении своего читателя. Даже сентименталистские воздыхания автора в наше время смотрятся вовсе не ходульно, а забавно и трогательно.

Карамзин оказался первым русским путешественником, так сказать, современного типа: он отправился за Вислу не по государеву делу и не был заранее готов высмеивать западные порядки (как Фонвизин, побывавший во Франции). Наоборот, он был готов общаться и восхищаться — если, конечно, находился достаточный повод для восторга. Автору было всего 23 года — чем не современный студент с рюкзаком за плечами? Он так же строчил стихи в записную книжку, ему так же неприятно было отвечать на расспросы о ведущейся на юге России войне (тогда — с турками). В Кенигсберге он из любопытства наносит визит Канту, в Париже оказывается свидетелем схватки Мирабо и Мори в Народном собрании. И между делом простодушно подмечает, что Микель-Анджело изучал анатомию и потому старался слишком сильно означить мускулы в своих фигурах.

Единственное отличие от современности в том, что Карамзин предпочитает изъясняться по-немецки и по-французски, а не по-английски. И неудивительно — вот еще одно из его путевых наблюдений: Так труден английский выговор, и столь мудрено узнать слухом то слово, которое вы знаете глазами! Кажется, что у англичан рты связаны или на отверстие их положена министерством большая пошлина: они чуть-чуть разводят зубы, свистят и намекают, а не говорят.

Билетов не найдено!

Закрыть