Беглец

Трудно сказать, случайно или намеренно, но Александр Кабаков, которого по причине умения передавать в деталях дух описываемой эпохи принято записывать
в ученики к недавно покинувшему нас Василию Аксенову, выпустил роман про экономический кризис. Только у Кабакова речь идет не о мировом кризисе 2008 года, а о государственном 1917-го.

Его герой — немолодой сотрудник вполне успешного банка — болен, что называется, сплином. Он понимает, что одинок, что жизнь прошла как-то без толку. Вроде женился по любви, а с женой теперь совсем чужие. Есть сын, но он живет за границей. Внуков Бог не дал. Была любовница, но и с ней отношения как-то охладели. С друзьями общается, но ни в грош их не ставит. Доходы всегда были неплохими, но растратил все деньги на пьянство и кутеж по кабакам. И никого у него, получается, нет, кроме двух комнатных собачонок, которые смотрят на хозяина по утрам грустными
глазами и волочат толстые животы по полу. И больше всего он боится, что оставит зависимых от него питомцев без средств к существованию.

А тут 1917 год, отречение императора от престола, революция, проблемы с продовольствием, инфляция, девальвация, банкротство банка… Писатели любят рифмовать сегодняшний день с историческим прошлым. Еще Пушкин уподоблял Николая I Петру Великому. Но каким-то пугающе злободневным вышел у Кабакова его, казалось бы, совершенно исторический роман.

Читайте также: Интервью с Александром Кабаковым.