Дядя Ваня

Хорошие спектакли рождаются порой вопреки обстоятельствам.

Литовский режиссер Римас Туминас два сезона назад возглавил Театр им. Вахтангова. Театр с впечатляющей историей, собственной школой и большими амбициями. Но и театр, который в последние годы не выпустил ни одной значимой премьеры, не принимал режиссерского руководства и постепенно скатился в болото антрепризной надежды, что звезды все равно соберут кассу.

Туминас год молчал, второй сезон начал чуть ли не скандальной версией шекспировской трагедии «Троил и Крессида», рассчитанной на молодую часть труппы. А в конце сезона едва не был уволен после гневного письма ветеранов театра в министерство культуры. Разгар разбирательств пришелся как раз на последние репетиции «Дяди Вани», которым вахтанговцы открыли новый сезон.

И что же… Получился удивительный спектакль, причем не похожий ни на сложившийся стиль театра, ни на прежние работы самого режиссера. Туминас принадлежит к знаменитой литовской режиссерской школе с ее осязательной метафоричностью, медитативностью и изобразительностью. Причем Туминас был склонен к поверхностным обобщениям, никогда не стеснялся использовать чужие находки, перемешивая их со своими без отбора, что делало его постановки избыточными, актеров превращало в трюкачей, а сюжет заглушало бесконечными вставными номерами. Он удивлял своей изобретательностью, но не глубиной и человечностью.

«Дядя Ваня» — первый из увиденных мной спектаклей Туминаса пронзительно человечный. Он о конкретном дядьке с его конкретной неуклюжей жизнью, не оправдавшимися иллюзиями, не исполненными желаниями, бесформенной фигурой, кособокой семенящей походкой, мелкими вялыми, незаконченными жестами и обидами. Наверное, это стало возможным, потому что режиссер встретил по-настоящему крупного актера. Сергей Маковецкий своего Ивана Войницкого и сам не жалеет, и нас о жалости не просит. Но заставляет каждого найти этого дядю Ваню в себе, в себе самих разобраться. А это и есть то театральное сочувствие, которое охватывает и зал, и сцену.

Дядя Ваня Маковецкого всегда отказывался от себя: он служил чужой карьере, обеспечивал чужую семью, обустраивал чужой дом, воспитывал чужую дочь. А своей жизнью, как оказалось, и не жил вовсе. И теперь на пороге старости, влюбившись в чужую жену, он вдруг обнаруживает, что ни для кого ничего не значит. Родная мать (Людмила Максакова) его ни в грош не ставит. Предмету нежданной страсти — Елене Андреевне (Анна Дубровская) — его суетливые неловкие домогательства смешны и противны. Соперник — профессор Серебряков (Владимир Симонов) — не просто презирает всю жизнь поклонявшегося ему Войницкого, а совершенно не замечает его существования. Когда тот целится в него из пистолета, он картинно подставляет грудь, ни на миг не сомневаясь, что угроза ничтожна. Выстрелом дядя Ваня отчаянно пытается заявить о себе, влезть в чужую жизнь, проникнуть в нее хотя бы пулей, но промахивается, стреляя с двух шагов. И когда сотворенный им и развенчанный кумир Серебряков уезжает, навсегда увозя Елену Прекрасную, герою Маковецкого становится нечем жить. Оцепеневшему дяде Ване Соня открывает глаза, растягивает его губы в принудительную улыбку, яростно обещает на том свете небо в алмазах. Но оно ему ни к чему.