Три сестры
О спектакле
Дмитрий Крымов поставил фантазию на тему шекспировского «Короля Лира» с чеховским названием. В огромной пустой комнате три девочки плещутся в надувном бассейне и заигрывают папиного шута до полусмерти. Жестокая и очень эффектная история о «бесплодных усилиях любви» — родительской и детской.
На полу большой светлой комнаты лежит девочка и читает книгу. Рядом — бритый наголо великан в камзоле. Великан и девочка переговариваются вполголоса, как будто сто лет прожили в одном доме и не знали ни ссор, ни обид. Так и есть. Мимо проносится сестра девочки, набирает воды из рукомойника — и бегом обратно. Эти двое едва поднимают на нее глаза и снова утыкаются в книгу. Зрители их тоже интересуют мало — хотя те уже минут семь ждут начала действа.
Завидная идиллия: три сестры, взятые из трагедии Шекспира «Король Лир», так любят своего отца и его шута, что кажется, их счастью не будет ни помех, ни конца. Справа под высокими окнами раскиданы зеленые яблоки. Слева — невидимый пианист, аккомпанирующий самодостаточной семейной жизни. За окнами — замерзшая Москва, но смотреть туда необязательно — спектакль куда убедительнее расскажет о жителях больших городов.
Художник по первой профессии, Дмитрий Крымов прекрасно обустроил здешние пространства с помощью почти кинематографического приема — крупный план сменяется общим. У самых ног — рукомойник, дальше — деревянный пол и надувной бассейн у стены. В одном углу — теннисный стол; другой, самый дальний, завешан простыней — там плещутся дочки Лира, вывешивая наружу свое полудетское исподнее. Стены большой светлой комнаты, в которой пахнет деревом и яблоками, станут свидетелями короткого счастья — Лира с шутом и трех балованных умненьких девочек.
Лир (Михаил Янушкевич) распиливает доску, именуемую Британией, на три части, заматывает каждую в платок и дарит двум старшим дочерям, а взамен просит их рассказать, как они его любят. По очереди, мокрые, в рубашках не по размеру и без чулок (сушатся), Гонерилья (Анна Синякина) и Регана (Наталья Горчакова) забираются на стул и, шмыгая носом, читают по монологу из знаменитой сцены. До Британии им дела нет — отпустили бы скорей: спрыгивают и убегают, чмокнув на прощание и папу, и шута (Адриан Джурджиа). Младшая дочка у Шекспира не соглашается прилюдно говорить о своей любви к родителю и получает за это отцовское проклятие. Но у Крымова Корделия (Алина Сергеева) не лучше и не хуже сестер, разве что книжки читает и за стихотворением в карман не лезет.
Лир отвечает ей жестоко — дарит третью доску, замотав в окровавленный бинт, содранный с пораненного пальца дочери. Та вскрикнет от боли и впервые в жизни посмотрит на отца как на сумасшедшего.
Спектакль Крымова штрихами набрасывает историю безумия властного старика, которая в оригинале заканчивается горой трупов на сцене. Из всех персонажей трагедии здесь оставлены четверо, из всех смертей — одна, Лирова. И затихающее в темноте бормотание сестер «умер, умер» скорее фиксирует общее замерзание мира, а не чью-то конкретную смерть. Дети предают своих родителей — и не потому, что не любят, а потому, что любовь требует отказаться от личного комфорта. Зачем тебе, папа, свита в сто человек? — искренне вопрошают милые плачущие создания. Королю нечего им ответить.