Чудаки

Для русского человека начала прошлого века дача значила куда больше, нежели нынешние прозаические огороды. Именно там летом кипела жизнь — по окончании сезона свет и причисляющие себя к интеллигенции горожане перебирались за город.

Дачи дореволюционной России можно назвать прообразом советских кухонь — разговоры, в сущности, велись на те же темы — быт, соседи, женщины и политика. Тихий омут дачного образа жизни изрядно растревожила революция. И ладно бы все обошлось пространными рассуждениями о судьбах России, стоящей на перепутье!.. Идея вершения справедливости методами типа «отнять и поделить» разделила некогда единое общество на две враждующих половины.

В это время, лучше даже сказать безвременье живут герои горьковских «Чудаков». Певец революции писал об обитателях отдельно взятой дачи, живущей в нетерпимо искусственном мире.

Для постановки психологической пьесы в Омск пригласили питерца Анатолия Праудина. В итоге получилась сложная и восхитительно многогранная сценическая работа. Здесь «играет» все — от красного банта на блузке у Зины до песочницы, олицетворяющий центр мироздания.

Декорации и сценография заслуживают отдельного упоминания — в этой постановке действие одновременно идет на двух уровнях. Мерное хождение горничных по лестницам, устремленным в небо, уравновешивает метания приземленных героев. В этом при желании можно отыскать философский смысл, а можно и не выделять из общего фона одну фишку, и сопереживать одной из линий в спектакле.

Тем летом на даче собрался разношерстный народ — писатель Мастаков, в образе которого прослеживаются параллели с чеховским Тригориным, его терпеливая жена, соседка Ольга, закрутившая интрижку с непризнанным гением, и после раскаявшаяся, озлобленный на весь мир Вася, и зеркальная его противоположность — терпеливо переносящий ревматизм Вукол. За страждущими ходит доктор тел, но чем дальше, тем больше кажется, что героям нужен доктор душ.

Они не сумасшедшие, нет. Но навязываемые средой правила поведения могут искалечить любого. Присутствие в доме неизлечимо больного создает атмосферу неизбывного горя, и даже завязавшаяся было интрижка сходит на нет.

Ничего особенного на сцене не происходит. Человек строит замки из песка — иногда в прямом, иногда в переносном смысле. И пусть использование песка на сцене для Омска не ново, эти самые замки воздействуют сильнее любого монолога. А все остальные — живут. Как умеют. Хотя умения жить в современном смысле этого слова у героев как раз и не наблюдается.

В России чудак близок к юродивому — его хочется пожалеть. И в конце спектакля эти люди, выговорившие перед зрителями свое горе, замирают в отчаянии и страхе, олицетворяя страшную сказку истории, которую хочется поскорее забыть.