Смерть русской психоделии
О мероприятии
Писательское сообщество России лишилось второй ярчайшей фигуры подряд. 5 февраля в Гоа скоропостижно скончался Егор Радов — сын поэтессы Риммы Казаковой, бывший муж рок-певицы Умки, недооцененный писатель-концептуалист и яростный московский психонавт.
Писательское сообщество России лишилось второй ярчайшей фигуры подряд.
5 февраля в Гоа скоропостижно скончался Егор Радов — сын поэтессы Риммы Казаковой, бывший муж рок-певицы Умки, недооцененный писатель-концептуалист и яростный московский психонавт.
Егор был радикалом во всем — и в литературе, и в жизни. А жизнь эта была нелегкой: от детства с его редкими свиданиями с матерью (самое нежное воспоминание — пахнущая коньяком и «Шанелью» звездная поэтесса заходит поздно-препоздно в спальню к сыну и напевает ему колыбельную), через хипповую юность с ее злобными советскими ментами, самодельными наркотиками и подпольным чтением правильных книг до тревожной зрелости с многочисленными смертями близких и с прижизненным писательским полузабвением.
Его прозу — появившиеся в 90-е романы «Змеесос» и «Якутия», «Рассказы про все», новеллы в периодике — широкому читателю не дано было оценить, слишком радикален Радов был и в своем творчестве. Эти сумбурные, местами по-наркотски сюрные, местами предельно искренние, даже исповедальные, тексты были типичной литературой писателя для писателей. Их влияние на современную русскую прозу еще предстоит оценить ученым. Бесспорно лишь, что влияние это было — и было заметным. Именно из Радова вышла модная «Мифогенная любовь каст» Павла Пепперштейна, именно под влиянием Радова кандидат филологических наук Анна Герасимова, она же отвязанная хипповая певица Умка, начала делать русский перевод одного из важнейших романов ХХ века — «On the Road” Джека Керуака.
Сам Радов, кстати, очень походил на героя этой библии для битников: наваждение с приемом запрещенных препаратов (вся таблица Менделеева, а как же!), лечение, писание, алкогольные эскапады, личные трагедии, снова торч и бухло, творчество и лечение. Он, кстати, уже умирал один раз на курорте: наевшись «кислоты», свалился без сознания прямо на коктебельском солнцепеке… По легенде, тогда коллегу выручил Андрей Битов — позвал медиков, помог откачать и сказал, что сейчас спас самого оригинального писателя русской литературы.
В Гоа, как видно, Битова под рукой не случилось — Егору удалось дожить до 47 лет…